Эпоха Стурлунгов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Эпохой Стурлунгов (исл. Sturlungaöld) называется период внутренней борьбы в Исландии в XIII в. (1220 - 1264 гг.). Этот период считается одним из самых кровавых и жестоких в истории этой страны. Однако число погибших было невелико. По данным Э. Ю. Свейссона за 1208 - 1260 годы насильственной смертью умерли около 350 человек, при том, что на острове жило тогда около 70 тыс. человек[1].

На основе этих событий было создано произведение «Сага о Стурлунгах».

В этот период продолжались конфликты между могущественными кланами во главе с вождями (годар, исл. goðar). Название эпохи происходит от имени сильнейшего клана того времени — Стурлунгов. Эпоха завершилась тем, что Исландское Свободное государство перестало существовать, а Исландия стала подвластной Норвегии.

Большинство историков называют началом эпохи 1220 год, однако некоторые называют и более ранние даты. Власть в стране сосредоточилась в руках нескольких кланов:

В это время король Норвегии Хокон IV пытался распространить своё влияние на Исландию. Многие исландские вожди стали его вассалами и были обязаны выполнять его приказы, в обмен на что получали подарки и статус. В конце концов, все исландские вожди так или иначе попали под влияние короля Норвегии.

Напишите отзыв о статье "Эпоха Стурлунгов"



Примечания

  1. Философов И. Ю. Исландия эпохи народовластия в современном либертарианском дискурсе // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. - 2014. - Т. 14. - № 4. - С. 58



К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Эпоха Стурлунгов

– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.