USS Tullibee (SSN-597)
«Таллиби» | ||
---|---|---|
USS Tullibee (SSN-597) | ||
«Таллиби» | ||
Государство флага | США | |
Спуск на воду | 27.04.1960 | |
Выведен из состава флота | 25.06.1988 | |
Современный статус | утилизирована | |
Основные характеристики | ||
Тип корабля | атомная подводная лодка | |
Скорость (надводная) | 13 уз. | |
Скорость (подводная) | 14,8 уз. | |
Экипаж | 6 офицеров 60 матросов | |
Размеры | ||
Водоизмещение надводное | 2316 т | |
Водоизмещение подводное | 2607 т | |
Длина наибольшая (по КВЛ) | 83,2 м | |
Ширина корпуса наиб. | 7,2 м | |
Средняя осадка (по КВЛ) | 6,4 м | |
Вооружение | ||
Торпедно- минное вооружение |
4 × 533-мм торпедных аппарата |
«Таллиби» (SSN-597) — подводная лодка ВМС США, самая маленькая из американских атомных подводных лодок (длина 83,2 м, водоизмещение 2300 т). Названа в честь таллиби, пресноводной рыбы из отряда лососеобразных, обитающей в центральной и северной части Северной Америки. Первоначально экипаж лодки составлял 7 офицеров и 60 матросов, к моменту вывода из состава флота он достиг 13 офицеров и 100 матросов.
«Таллиби» принадлежит рекордное количество погружений и всплытий (730) в ВМФ США. За годы службы она прошла расстояние 325 000 морских миль.
Содержание
Строительство
«Таллиби» появилась в результате выполнения проекта «Project Nobska», начатого в 1956 году по инициативе начальника штаба ВМС США адмирала Арли Бёрка комитетом по подводному оружию (Committee on Undersea Warfare) Национальной академии наук. Проект предусматривал создание глубоководной сверхмалошумной подводной лодки c гидроакустической станцией дальнего действия. «Таллиби» стала первой подводной лодкой, оснащённой сферической гидроакустической антенной в носовом обтекателе. В связи с этим торпедные аппараты впервые были размещены в средней части корпуса. Кроме того, на «Таллиби» была установлена малошумная турбоэлектрическая двигательная установка с реактором S2C.
Судьба лодки
«Таллиби» была выведена из состава флота и вычеркнута из военно-морского регистра 25 июня 1988 года. 5 января 1995 года была включена в программу дезактивации атомных кораблей ВМС США. Вертикальные рули «Таллиби» в настоящее время демонстрируются на берегу озера Лейк-Вашингтон в Сиэттле.
Награды
- Navy Unit Commendation
- Navy Meritorious Unit Commendation
- Arleigh Burke Fleet Trophy
- Submarine Squadron Two Departmental Communications “Green C” Award for communications excellence (April 1985).
Напишите отзыв о статье "USS Tullibee (SSN-597)"
Примечания
Эта статья содержит текст из находящегося в общественном достоянии Словаря американских боевых кораблей. Запись может быть найдена [www.history.navy.mil/danfs/t9/tullibee-ii.htm здесь].
Ссылки
- [www.navsource.org/archives//08/08597.htm Фотогалерея USS Tullibee] на NavSource Naval History.
- [www.usstullibee.com Официальный сайт USS Tullibee (SSN-597)].
Отрывок, характеризующий USS Tullibee (SSN-597)
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.