Аветян, Григор Карапетович
Поделись знанием:
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
| Григорий Аветян | |||
 | |||
| Имя при рождении: |
Григорий Карпович Аветян | ||
|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||
| Дата смерти: | |||
| Место смерти: | |||
| Профессия: | |||
| Награды: |
| ||
| IMDb: |
1212367 | ||
Григо́рий Карпович Аветя́н (20 января 1870—15 мая 1946) — армянский советский актёр, народный артист Армянской ССР (1935).
Биография
Сподвижник выдающихся армянских артистов О. Абеляна и Сирануйш.
Организовывал труппы, гастролировавшие по России (в Тифлисе, Баку и других городах Закавказья), Турции, Румынии.
Способствовал своим творчеством росту нациольнальной театральной культуры.
Игра его была отмечена непосредственностью, юмором, скупостью и точностью жестов, интонаций.
Создал ряд ярких комедийных и характерных образов.
Занимался режиссурой.
Перевёл на армянский язык ряд пьес, в т ч. «На дне» Горького.
Написал театральные мемуары «45 лет на армянской сцене».
- С 1888 — в труппах, гастролировавших по России
- С 1923 — актёр 1-го Государственного театра Армении в Ереване (ныне театр имени Сундукяна)
- 1935 — народный артист Армянской ССР
Роли в театре
- «Пэпо» Сундукяна — Гико
- «Из-за чести» Ширванзаде — Сагател
- «Намус» Ширванзаде — Циплицатур
- «Высокочтимые попрошайки» Пароняна — Манук-ага
- «На дне» М. Горького — Лука
- «Ревизор» Н. В. Гоголя — Бобчинский
- «Платон Кречет» Корнейчука — Бублик
- «Любовь Яровая» Тренёва — Горностаев
Роли в кино
Напишите отзыв о статье "Аветян, Григор Карапетович"
Отрывок, характеризующий Аветян, Григор Карапетович
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
