Албогачиев, Султан Измаилович

Султан Измаилович Албогачиев (род. 1906 — умер предположительно в 1968) — деятель советских органов госбезопасности. Полковник госбезопасности (1942). Руководитель НКВД ЧИАССР. По национальности ингуш.

Биография

С января 1939 года — сле­дователь следственной части НКВД СССР. С сентября 1939 года — следователь следственной части ГЭУ НКВД СССР. С мая 1940 года — старший следователь следственной части НКВД СССР. В 1940—1941 гг. совместно с Александром Хватом вёл дело Николая Вавилова.

С февраля 1941 года — нарком внутренних дел Чечено-Ингушской АССР. В августе 1942 года направляет Наркому внутренних дел СССР Л. П. Берия следующее сообщение:

«В связи с приближением фронта к территории Чечено-Ингушской республики значительно активизировалась антисоветская деятельность контрреволюционных и бандоповстанческих элементов.
Создан Комитет Чечено-Горской национал-социалистской партии (ЧГНСП), которая начала интенсивно готовить восстание в горных районах республики с целью свержения Советской власти.
В республике действует более 240 бандитов, разгромлен Дзумоевский (Дзумсоевский) сельский Совет, распущены колхозы. Отсутствие сил НКВД не позволило ликвидировать вспышки, разгромлен РК ВКП(б), разогнаны партийные и советские работники, разгромлены линия связи с Грозным, присоединилась часть населения…».

Приказом НКВД СССР № 1812 от 2 сентября 1943 года С. И. Албогачиев был смещён со своего поста и заменен В. А. Дроздовым. С сентября 1943 года находился в распоряжении ОК НКВД СССР. С июля 1944 года — временно исполняю­щий должность заместителя начальника УНКВД по Ошской области. С мая 1947 года — заме­ститель начальника УМВД по Ошской области. Приказом МВД СССР № 13 от 7 января 1949 года уволен из органов МВД СССР за невозможностью дальнейшего использования.

Источники

• web.vrn.ru/piligrim/library%2020.htm

Отрывок, характеризующий Албогачиев, Султан Измаилович

В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.