Алматы (хоккейный клуб)
Поделись знанием:
К:Хоккейные клубы, основанные в 1999 году
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Алматы | ||
Страна: | Казахстан | |
---|---|---|
Город: | Алма-Ата | |
Основан: | 1999 | |
Домашняя арена: | Дворец спорта и культуры имени Балуана Шолака | |
Цвета: | ||
Хоккейная лига: | ОЧРК | |
Главный тренер: | Александр Трофимов | |
Президент: | Сагинбаев, Канагат Шарапатович | |
Капитан: | Шаблон:Долишня Александр Валентинович | |
Трофеи: | Шаблон:Бронзовый призёр кубка Казахстана 2016 года. | |
Официальный сайт: | [hc-almaty.kz/ ty.kz] | |
|
«Алматы» — хоккейный клуб в городе Алма-Ата, участник чемпионата Казахстана по хоккею с шайбой. Основан в 1999 году. Домашней ареной клуба является Дворец спорта имени Балуана Шолака.
28-я Зимняя Универсиада 2017 пройдёт в казахстанском городе Алма-Ата. В связи с этим будет построена ледовая арена на 15000 посадочных мест. По словам директора ХК «Алматы» Аскара Шопобаева город имеет все предпосылки для того, чтобы алматинская команда участвовала в первенстве КХЛ при наличии спонсоров и поддержке акимата.
В 2016 году новым президентом клуба стал Канагат Сагимбаев. Главным тренером назначен бывший игрок клуба Трофимов, Александр Викторович
Содержание
Руководство
- Сагинбаев, Канагат Шарапатович — директор клуба
- Солтанбаев, Ерболат Отарбаевич — заместитель директора
- Трофимов, Александр Викторович — главный тренер команды
- Фальфудинов, Денис Александрович — тренер команды
- Егай, Артур Герсонович — массажист команды
- Рожнов, Станислав Владимирович — врач команды
- Королёв, Павел Денисович — технический администратор команды
Текущий состав
- 1 Вратарь Смаков, Рустем Азаматович РК №1 16.01.1997 г.р.
- 2 Вратарь Яхин, Алексей Альфредович РФ № 30 26.03.1984 г.р.
- 3 Вратарь Проходов, Никита Николаевич РК № 35 10.10.1994г.р.
- 4 Защитник Егоров, Сергей Юрьевич РФ № 89 07.08.1989 г.
- 5 Защитник Горбань, Евгений Евгеньевич РФ № 29 28.02.1986 г.р.
- 6 Защитник Долишня, Александр Валентинович РК № 15 14.05.1978 г.р.
- 7 Защитник Купцов, Егор Сергеевич № 22 РФ 24.03.1989 г.р.
- 8 Защитник Мошкарев, Евгений Анатольевич РК № 42 31.03.1986 г.р.
- 9 Защитник Сорокин, Дмитрий Игоревич РФ № 8 10.02.1990 г.р.
- 10 Защитник Сорокин, Сергей Павлович РФ № 4 25.05.1991 г.р.
- 11 Защитник Старовойт, Антон Аркадьевич РФ № 13 01.11.1981 г.р.
- 12 Нападающий Елаков, Владислав Сергеевич РК № 10 14.08.1990 г.р.
- 13 Нападающий Евграфов, Александр Евгеньевич РФ № 25 05.04.1985 г.р.
- 14 Нападающий Ковзалов, Никита Александрович РК № 81 13.05.1987 г.р.
- 15 Нападающий Кулашбеков, Ануарбек Мухидинович РК № 96 04.01.1996 г.р.
- 16 Нападающий Ловягин, Андрей Андреевич РФ № 88 08.07.1993 г.р.
- 17 Нападающий Лоханин, Дмитрий Владимирович РК № 7 25.04.1985 г.р.
- 18 Нападающий Макров, Андрей Владимирович РФ № 24 14.12.1979 г.р.
- 19 Нападающий Мисбахов, Ильнар Вакилович РФ № 73 22.11.1983 г.р.
- 20 Нападающий Орлов, Максим Алексеевич РК № 69 31.03.1981 г.р.
- 21 Нападающий Абрамочкин, Данил Андреевич РК № 70 17.07.1993 г.р.
- 22 Нападающий Степичев, Илья Дмитриевич РК № 17 07.02.1994 г.р.
- 23 Нападающий Татаринов, Александр Васильевич РК № 14.04.1982 г.р.
- 24 Нападающий Хлебников, Валерий Алексеевич РФ № 9 13.10.1981 г.р.
- 25 Нападающий Алдамжаров, Рамазан Еркебуланулы РК № 27 10.03.1993 г.р.
Напишите отзыв о статье "Алматы (хоккейный клуб)"
Примечания
Ссылки
- [m.hc-almaty.kz ХК Алматы]
- [twitter.com/hcalmatykz Твиттер-аккаунт новостей ХК «Алматы» на Sports.kz]
Отрывок, характеризующий Алматы (хоккейный клуб)
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“