Арп, Хэлтон Кристиан

Хэлтон Кристиан Арп
Halton Christian Arp
Хэлтон Арп, 2008 год
Дата рождения:	21 марта 1927(1927-03-21)
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Дата смерти:	28 декабря 2013(2013-12-28) (86 лет)
Место смерти:	Мюнхен, Германия
Страна:	США США → Германия Германия
Научная сфера:	Астрономия
Место работы:	Институт Карнеги, Паломарская обсерватория, Обсерватория Маунт-Вильсон
Учёная степень:	Доктор философии (англ. Ph.D)
Альма-матер:	Калифорнийский технологический институт
Известен как:	создатель Атласа пекулярных галактик
Сайт:	[www.haltonarp.com/ tonarp.com]

Хэлтон Кристиан Арп, (англ. Halton Christian Arp; 21 марта 1927, Нью-Йорк — 28 декабря 2013, Мюнхен) — американский астроном, получивший известность благодаря созданному им Атласу пекулярных галактик, в котором перечислено большое количество пекулярных и взаимодействующих галактик.

Биография

Хэлтон Кристиан Арп родился 21 марта 1927 года в Нью-Йорке. Степень бакалавра он получил в Гарварде в 1949 году. Степень Доктора философии (англ. Ph.D) была получена им в Калифорнийском технологическом институте в 1953 году, после чего он работал в Институте Карнеги, выполнял исследования в Паломарской обсерватории, Обсерватории Маунт-Вильсон. Кроме того, он работал в Университете Индиана. В 1983 году стал членом Общества (Института) Макса Планка в Германии.

Научная деятельность

В 1960 годах Хэлтон Кристиан Арп высказал теорию о том, что квазары — это объекты, выброшенные из ядер активных галактик. Теория была высказана в противовес предположения Мартена Шмидта о том, что квазары — это чрезвычайно далёкие галактики (что подтверждалось их значительным красным смещением из-за явления расширения Вселенной).

Доказательство своей гипотезы Арп видел в том, что на некоторых фотографиях квазары размещались на переднем плане (или в непосредственной близости) относительно галактик, которые, в соответствии с Законом Хаббла, располагались значительно ближе к Земле. Также он отмечал, что квазары не расположены произвольно по всему небу, а стремятся располагаться недалеко от других известных галактик. Объяснение большого красного смещения, по мнению Арпа, было не «космологическим», а «внутренним», например, связанным с выбросом квазара из ядра активной галактики. Отдельные факты наблюдений (в частности, галактик Дева А, Центавр А) подтверждали теорию Арпа.

Прогресс в развитии средств изучения космоса с момента выдвижения гипотезы Арпа позволил более глубоко изучить квазары, в результате чего сейчас они, в основной своей массе, признаются очень удалёнными галактиками с большим красным смещением. Глубокие исследования космоса, такие, как Hubble Deep Field позволили найти сходство спектров квазаров и галактик поблизости, в том числе в рентгеновском и в радио диапазонах. Несмотря на эти факты Арп полностью не отказался от своей гипотезы и продолжал публиковать материалы в её подтверждение.

Атлас пекулярных галактик

В 1966 году Арп опубликовал каталог галактик, который служит наглядной иллюстрацией процесса эволюции, изменения, взаимодействия и поглощения галактик.

Ссылки

• [www.haltonarp.com/ Персональный веб-сайт]
• [nedwww.ipac.caltech.edu/level5/Arp/frames.html Атлас пекулярных галактик]

Отрывок, характеризующий Арп, Хэлтон Кристиан

– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.