Арсенал (Вена)

Арсенал — комплекс зданий военного назначения (в прошлом) на юго-востоке Вены в третьем районе (Ландштрассе).

Несколько кирпичных зданий, расположенных квадратом, образуют этот комплекс, находящийся в южной части кольцевой дороги Гюртель. Это самая известная архитектурная композиция в стиле романтического историзма в Вене — комплекс создан в средневеково-итальянском и исламо-византийском стилях. В целом комплекс сохранён в своей первоначальной форме, хотя несколько зданий во внутреннем дворе были разобраны.

Комплекс был построен в период с 1848 по 1856 годы в свете мартовской революции 1848 года и был первым из трёх комплексов, заменивших старую фортификационную систему Вены. В годы Первой мировой войны выполнял функции арсенала и казарм. В 1945 году Арсенал был сильно повреждён бомбардировками, но после окончания войны был восстановлен до своего первоначального состояния.

Здания Арсенала расположены квадратом, и внутри замкнутого пространства располагается обширный плац. В одном из зданий располагается военно-исторический музей, который может носить звание величайшего и старейшего в мире.

Интересно, что это здание и первоначально задумывалось как музей, но его экспозиция должна была рассказывать о лучших полководцах государства за всю историю его существования. Но так получилось, что в музей вместилась вся военная история Австрии, начиная с XVI века до 1945 г. Здесь находится самая полная коллекция бронзовых пушек, и каждая выставка посвящена какой-либо войне из истории Австрии, включая и последнюю.

В состав комплекса входит Венский военно-исторический музей.

Литература

• Лисов М. Венский Арсенал. Музей истории исчезнувшей империи. (рус.) // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра. — 2014. — Январь (№ 01). — С. 33-38.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Венский Арсенал

Отрывок, характеризующий Арсенал (Вена)

Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.