Афанасий (Пузына)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Епископ Афанасий (в миру князь Александр Юрьевич Пузына; ум. 25 декабря 1650) — епископ Киевской митрополии в составе Константинопольского патриархата, епископ Луцкий и Острожский.



Биография

Происходил из княжеского рода.

В конце 1632 года волынской православной шляхтой избран епископом Луцким и Острожским.

15 марта 1633 года король Владислав IV передал Афанасию Жидичинскую архимандритию, 18 марта подтвердил избрание его епископом.

Это был период усиленного наступления (на Украине) католической Церкви на Православие. Униатский епископ Мефодий на территории Луцкой епархии опечатал все православные церкви и выдворил из своих жилищ всё православное духовенство.

Епископ Афанасий вёл усиленную борьбу с иезуитами. Он вместе с митрополитом Петром (Могилой) протестовал на сейме против бесправия православного духовенства, но протесты их не оказали должного воздействия. Тогда епископ Афанасий решил вопрос с помощью мирян-пасомых, которые явочным порядком, но без насилий, вошли в свои храмы и удалили из города всех униатских клириков.

12 октября 1647 года преосвященный Афанасий уволен на покой.

Весной 1648 года, по некоторым данным, поддержал восстание под предводительством Богдана Хмельницкого.

Скончался 25 декабря 1650 года.

Напишите отзыв о статье "Афанасий (Пузына)"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Афанасий (Пузына)

Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.