Афинская всеобщая забастовка (1943)
Афинская всеобщая забастовка 1943 года — всеобщая забастовка рабочих и служащих в греческой столице Афинах в феврале и марте 1943 года в период оккупации территории Греции войсками нацистской Германии.
Забастовка началась по инициативе Национально-освободительного фронта Греции (ЭАМ), созданного, в свою очередь, Коммунистической партией Греции. Причиной забастовки стало известие о секретном приказе оккупационных властей «О принудительной работе городского населения Греции», подписанного 30 января, а также просочившихся в печать слухов о том, что оккупационные власти планируют отправить большое количество греческих рабочих на принудительные работы в Германию.
Одновременно с забастовкой состоялось две массовых демонстрации: 24 февраля в Афинах, в которой участвовало 100 тысяч человек, и 5 марта в Афинах и Пирее, которая насчитывала уже 300 тысяч человек. Обе демонстрации сопровождались столкновениями с полицией и оккупационными войсками, в результате чего погибло 18 человек и более ста получили ранения.
Во время второй демонстрации рабочие захватили здание Министерства труда и уничтожили списки рабочих, которых планировали отправить на работы в Германию. Это событие, а также начавшиеся массовые выступления рабочих в других городах, в частности — демонстрации в Салониках, Волосе, Каламе, Спарте и так далее — привели оккупационные власти к вынужденному отказу от отправки в Германию греческих рабочих.
См. также
Напишите отзыв о статье "Афинская всеобщая забастовка (1943)"
Отрывок, характеризующий Афинская всеобщая забастовка (1943)
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
