Ачкасов, Алексей Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алексей Николаевич Ачкасов
Дата рождения:

21 сентября 1870(1870-09-21)

Подданство:

Российская империя Российская империя

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Алексей Николаевич Ачкасов (21 сентября 1870 — после 1913) — Журналист, поэт, беллетрист. Сотрудничал в киевских периодических изданиях.



Биография

Родился 21 сентября 1870 года в селе Троицкое Новооскольского уезда Курской губернии. Происходил из дворян Курской губернии. Среднее образование получил сначала в Первой Киевской, Курской, а затем в Первой Харьковской гимназии, где он окончил курс с золотой медалью в 1889 году.

Затем после окончания курса на медицинском факультете Московского университета в 1894 году служил в Архиве Министерства Юстиции, с 1896 года в течение двух лет состоял земским врачом в Мценском земстве Орловской губернии, в 1899 и 1900 годах в Ново-Оскольском уезде Курской губернии, а с 1904 года в Тульском уезде.

В 1902-1903 гг сотрудничал в Московском журнале Семья, помещая там преимущественно литературные обозрения. В январском номере Правды за 1904 год поместил статью Матерлинк, как драматург. Перевел на русский язык Веселую науку Ницше и некоторые другие сочинения. Составил сборники Песни о воле, Повеяло весной и др.

Все эти сборники и переводы изданы в Москве книгоиздательством Ефимова. Временно сотрудничал в Осколках, Курьере, Муравье и Театре и искусстве.

Источники

  • Биографический словарь бывших питомцев Первой Харьковской гимназии за истекшее столетие с 1805 по 1905 год / Сост. Н.А. Чеканов. — Харьков: "Русская типо-лит.": 1905. VIII, 441 с.; 26 см. С. 23
  • [feb-web.ru/feb/masanov/man/01/man00820.htm Русская литература и фольклор]

Напишите отзыв о статье "Ачкасов, Алексей Николаевич"

Отрывок, характеризующий Ачкасов, Алексей Николаевич

– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.