Бабаев, Ибрагим Хизирович

Бабаев, Ибрагим Хизирович
Дата рождения:	1936(1936)
Место рождения:	село Белая Речка, Кабардино-Балкарская АССР, СССР
Дата смерти:	2002(2002)
Гражданство:	СССР, Россия
Род деятельности:	поэт
Язык произведений:	балкарский, русский
Премии:	Премия комсомола Кабардино-Балкарии, Государственная премия Кабардино-Балкарии

Бабаев Ибрагим Хизирович (карач.-балк. Бабайланы Хизирны жашы Ибрагим, 1936 — 2002) — балкарский поэт. Лауреат премии комсомола Кабардино-Балкарии (1970) и Государственной премии Кабардино-Балкарии (1987), заслуженный работник культуры Кабардино-Балкарии (1986).

Биография

Ибрагим Бабаев родился в 1936 году в селе Белая Речка (ныне в черте города Нальчик, Кабардино-Балкария). Высшее образование получил в Кабардино-Балкарском университете. Работал редактором в издательстве «Эльбрус». В 1977—1983 годах был редактором альманаха «Шуёхлукъ» (Дружба). С 1989 по 1992 возглавлял журнал «Минги-Тау».

Творчество

Первые произведения Бабаева были опубликованы в 1960 году. Через два года его первый поэтический сборник («Жолгъа чыгъама» — Выхожу на дорогу) вышел отдельным изданием. За ним последовали сборники стихов и поэм «Малкъар баллада» (Балкарская баллада), «Продолжение весны», «Жетегейле» (Семизвездье), «Элия бешик» (Колыбель молнии), «Туугъан ташым» (Камень очага), «Ара боран» (Гнездовье ветров), «Чексиз жер» (Безграничная земля).

Ранние произведения Бабаева, как правило, повествуют о родном крае, о связи человека с землёй; они проникнуты пафосом патриотизма и героизма. Более поздние его произведения отличаются исповедальным характером, мифологизмом, усиленной метафоричностью.

Стихи и поэмы И. Бабаева на русский язык переводили Сафарият Ахматова, Олег Чухонцев, Георгий Яропольский и др.

Ссылки

• Литературы народов России: XX в.: словарь / Н. С. Надъярных. — М.: Наука, 2005. — С. 53-54. — 365 с. — 1100 экз. — ISBN 5-02-010208-3.

Отрывок, характеризующий Бабаев, Ибрагим Хизирович

– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.