Башларов, Сайфулла-кади

Сайфулла-кади Башларов
Личная информация
Место смерти:	Буйнакский район, СССР
Место погребения:	Верхнее Казанище
Богословская деятельность
Редактирование Викиданных

Башларов, Сайфулла-кадиБашларов, Сайфулла-кади

Сайфулла́-кади́ Хали́д Башла́ров (1853 или май 1856, Ницовкра, Газикумухское ханство — май 1919, Буйнакский район, Дагестан, РСФСР) — российский дагестанский общественный и религиозный деятель, муфтий, суфийский шейх Накшбандийского, Шазалийского и Кадирийского тарикатов, врач.

Биография

Родился в лакском селении Ницовкра, недалеко от Кумуха, Казикумухского ханства (ныне Лакский район Республики Дагестан) в семье ювелира-оружейника Гусейна, но точная дата и даже год рождения неизвестны. Окончил Согратлинское медресе. Принадлежал к суфийскому братству Шазилия, деятельность которого первым ввёл на территории Северного Кавказа. Знал, по некоторым сообщениям, семнадцать языков, хорошо разбирался в народной медицине. В 1878 году был выслан из Дагестана в Саратовскую губернию по подозрению в участии в восстании 1877 года. В ссылке находился до 1909 года. Вернувшись в Дагестан, стал муфтием Дагестанского народного суда, занимая эту должность до 1913 года и вновь с 1915 по 1917 год. Ещё до возвращения, в 1905 или 1906 году, вступил в общество «Иттифак-аль-Муслимин», был одним из его лидеров.

В 1913 году участвовал в подготовке так называемого «антиписарского восстания», причиной которого стал насильственный ввод русского языка в делопроизводство дагестанских судов для мусульман, был арестован и на два года выслан в Казанскую губернию. В 1917 году был избран одним из членов Учредительного собрания Дагестана, вошёл в состав Дагестанского временного областного комитета. В 1918 году возглавил Отдел духовно-шариатских дел Дагестанского ревкома, занимая эту должность до конца жизни.

После того как в мае 1919 года Добровольческая армия генерала Деникина захватила Темир-Хан-Шуру (ныне Буйнакск), муриды Сайфуллы-кади попытались спасти его от неминуемого ареста и тайно вывезли из города тяжелобольного шейха в небольшом деревянном ящике. По дороге Сайфулла-кади скончался и, согласно своему завещанию, был похоронен в селе Верхнее Казанище (ныне Буйнакский район).

Уже при жизни стал одним из наиболее известных и уважаемых дагестанских шейхов; ныне его могила в селе Верхнее Казанище почитается как святыня и является местом паломничества (зиярат), в его честь названы два исламских вуза в Дагестане, в 2000-е годы было впервые начато издание его сочинений.

Книги

Сайфулла-кади оставил многочисленное литературное наследие, которое включает в себя письма и труды по богословию, духовной этике и медицине. Наиболее известными его сочинениями по суфизму являются:

• «Канз аль-ма’ариф фи асрар аль-лата’иф» — одно из наиболее крупных сочинений по суфизму, принадлежащих перу дагестанских авторов XIX—XX вв. Это сочинение объёмом 378 листов состоит из семидесяти трех глав, в которых подробно раскрываются вопросы тариката.
• «Мактубат Халид Сайфуллах ила фукара’ ахль Аллах» — сочинение, которое до последнего времени находилось в рукописном варианте, и было известно только узкому кругу суфиев. В 1998 году оно было издано в Дамаске, в издательстве «Дар ан-Ну’ман лиль-’улюм» под редакцией Абдул-Джалила Ата аль-Бакри. Сочинение состоит из восьмидесяти семи писем Сайфуллы-кади, в которых подробно освещены многие аспекты ритуальной практики Накшбандийского и Шазилийского тарикатов, а также ответы Сайфуллы-кади на вопросы своих мюридов, в основном Хасана АФанди Кахибского. В этих письмах очень много наставлений и завещаний, имеющих большую пользу, особенно для мюридов.
• «Да’ират аль-ма’ариф ат-тиббийя» — рукопись по медицине сохранившаяся до сегодняшних дней. Данное сочинение представляет собой практическое руководство для врача и посвящено описанию методов лечения различных болезней человека и животных. В книге приведены наименования лекарственных средств и инструкции для лечения этими препаратами, а также технология их приготовления. В ней даются рецепты на немецком, арабском, русском и некоторых дагестанских языках.
• «Мавафик ас-садат фи хавз аль-мурадат ахль ас-саадат».

Ссылки

• [www.sufizm.ru/prophet&murshids/silsilaII/kadi/ Биография Сайфуллах-кади Башларова]. Суфизм.ru. Проверено 15 июня 2013. [www.webcitation.org/6HPgKUBDj Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].
• Шихалиев Ш. Ш. Сайрулакади // Ислам на территории бывшей Российской империи: энциклопедический словарь. — М., 2003.
• [assalam.ru/content/story/950 Сайфулла-кади (к. с.) (1850–1919)]. assalam.ru. Проверено 15 июня 2013. [www.webcitation.org/6HPgMBgWr Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].
• [www.kavkaz-uzel.ru/articles/50722/?print=true Сайпула-кади Башларов]. Кавказский Узел. Проверено 15 июня 2013. [www.webcitation.org/6HPgNjecq Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].
• Курбанова Г. М. [www.ekstremizm.ru/publikacii/istoriya-ekstremizma/item/558-sayfulla-kadi-bashlarov-religioznyy-deyatel-i-mirotvorec-iz-opyta-protivodeysvtiya-politicheskomu-ekstremizmu-v-pervoy-chetverti-xx-vv-v-dagestane Сайфулла Кади Башларов — религиозный деятель и миротворец]. Экстремизм.ru (8 сентября 2013). Проверено 15 июня 2013. [www.webcitation.org/6HPgOPDbs Архивировано из первоисточника 16 июня 2013].
• [saidafandi.ru/index.php/archives/1928 Биография шейха Сайфулла-Къади Башларова (к. с.)]. Сайт шейха С. А. аль-Чиркави (23 мая 2011). Проверено 4 августа 2013. [www.webcitation.org/6JKNDz15O Архивировано из первоисточника 2 сентября 2013].

Отрывок, характеризующий Башларов, Сайфулла-кади

Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.