Биллингтон, Джеймс Хедли

Джеймс Хедли Биллингтон
англ. James Hadley Billington
Род деятельности:	историк, директор Библиотеки Конгресса
Дата рождения:	1 июня 1929(1929-06-01) (94 года)
Место рождения:	Брин Маур, Пенсильвания
Гражданство:	США США
Супруга:	Марджори Энн Бреннан
Награды и премии:	Стипендия Родса

Джеймс Хедли Биллингтон (англ. James Hadley Billington, род. 1 июня 1929 года) — американский историк, 13-й директор библиотеки Конгресса США (1987—2015). Иностранный член РАН (01.01.1999).

Биография

Родился в Пенсильвании. Окончил школу Lower Merion High School, где был лучшим учеником в классе. Поступил в Принстонский университет, который также окончил с отличием в 1950 году. Получил стипендию Родса для учёбы в Оксфордском университете. Служил в армии США, затем работал в аналитическом подразделении ЦРУ Office of National Estimates. С 1957 по 1962 год преподавал историю в Гарвардском университете. С 1964 по 1974 год — профессор истории в Принстонском университете. С 1973 по 1987 год — директор Международного центра учёных Вудро Вилсона. На этом посту он основал Институт перспективных российских исследований имени Джорджа Кеннана.

Написал несколько книг о русской истории и культуре. Много раз приезжал в СССР и Россию в составе делегаций Конгресса США. В 1988 году сопровождал президента Рональда Рейгана в поездке в СССР. Хорошо говорит по-русски. В 1999 году Биллингтон совместно с Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым стал инициатором российско-американской программы «Открытый мир», благодаря которой более 14 000 молодых лидеров из стран бывшего СССР посетили США.

Джейс Биллингтон является иностранным членом Российской академии наук, почётным доктором МГУ и Тбилисского государственного университета, награждён многими орденами медалями.

Директор Библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон является инициатором создания Всемирной цифровой библиотеки

Труды

• Mikhailovsky and Russian Populism (1956), «Михайловский и русское народничество»
• The Icon and the Axe. An Interpretive History of Russian Culture (1966), рус. перевод «Икона и топор. Опыт истолкования истории русской культуры» (2001)
• Fire in the Minds of Men (1980), «Пожар в умах людей»
• Russia Transformed: Breakthrough to Hope, August 1991 (1992)
• The Face of Russia (1998), рус. перевод «Лики России» (2001)
• Russia in Search of Itself «Россия в поисках себя» (2005)

Награды

• Орден Дружбы (Россия, 22 марта 2008 года) — за заслуги в развитии российско-американских отношений, укреплении дружбы и сотрудничества между Российской Федерацией и Соединёнными Штатами Америки.
• Почётная грамота Президента Российской Федерации (Россия, 4 июня 2009 года) — за заслуги в развитии и укреплении российско-американского культурного сотрудничества.
• Благодарность Президента Российской Федерации (Россия, 5 декабря 2012 года) — за большой вклад в развитие российско-американского культурно-гуманитарного сотрудничества

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-53101.ln-ru Профиль Биллингтона] на официальном сайте РАН
• [www.openworld.gov/about/st/01012001.php?lang=2&all=1 «Открытый мир» сайт Биллингтона] (недоступная ссылка с 06-09-2013 (3885 дней) — история, копия)

Отрывок, характеризующий Биллингтон, Джеймс Хедли

Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.