Биржевой ажиотаж
Биржево́й ажиота́ж (фр. agiotage) — биржевая игра с целью спекуляции на колебании цен.
Действительные биржевые сделки заменяются фиктивными в расчете на доход или, точнее, на наживу от будущей разницы в ценах. Ввиду получения такой прибыли сделка разрешается не отдачей или сдачей и приёмом, а платежом лишь одной разницы.[1]
Содержание
Подробнее
Представляя собою срочную биржевую операцию, биржевая сделка на срок хотя и облекается в форму продажи и купли, но фактически не имеет целью ни действительной продажи товаров или ценностей, ни действительного приобретения таковых в условленный для того срок. Такая сделка — не что иное, как спекуляция на колебании цен в будущем, разрешение (ликвидация) которой заключается и оканчивается уплатой разницы между существующей в момент ликвидации и условленной в сделке ценой.[1]
Договаривающиеся стороны, контрагенты, в момент заключения сделки могут и не иметь ни свободных платёжных средств, ни товара или бумажных ценностей, рассчитывая и надеясь до наступления срока покрыть свои обязательства. Вопрос о действительном приеме или сдаче ценностей, для которых нужны средства, не ставится, сделка разрешается уплатой разницы, для которой только и нужны деньги, которой только и ограничивается весь риск.[1]
Ажиотаж пользуется всеми путями и средствами для быстрого повышения или понижения курсов, распускает ложные и несбыточные слухи, измышляет происшествия, волнует заинтересованные стороны мнимыми страхами и надеждами, имея в виду одну только конечную цель — поднять или уронить ценность той или другой бумаги, того или другого товара, и игнорируя совершенно внутреннее содержание, стоимость того и другого. Чем колебание цен на товар или ценные бумаги больше и значительнее, тем большим вниманием они пользуются со стороны ажиотажа. Многие бумаги, сами по себе не имеющие особенной цены ни по своей солидности и обеспеченности, ни по своей доходности в настоящем, являются излюбленным предметом ажиотажа, способствующего поднятию на них несоразмерно высокой цены в счёт призрачных будущих доходов.[1]
Напишите отзыв о статье "Биржевой ажиотаж"
Примечания
Литература
- Ажiотажъ // Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. — СПб., 1861.
Ссылки
- Ажиотаж // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Биржевой ажиотаж
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
