Бредеро, Гербранд Адрианс
Гербранд Адрианс Бредеро (нидерл. Gerbrand Adriaensz. Bredero; 16 марта 1585 года, Амстердам — 23 августа 1618 года, Амстердам) — нидерландский поэт и драматург, один из представителей «Золотого века Нидерландов».
Биография
Первоначально Гербранд Адрианс Бредеро учился живописи, но скоро приобрел себе популярность на литературном поприще своими песнями («Boertigh, amoreus en aendachtigh liedtboeck», 1622), и, в особенности, своими комедиями («Moortje», 1615; «Spaansche Brabander», 1617; «Stomme redder», 1618 и др.), которые по живости характеров и сцен, взятых из народного быта, часто напоминают собою фламандскую школу живописи XVII века[1].
В конце XIX — начале XX века на страницах «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» Бредеро охарактеризован как «славнейший из голл. авторов комедий XVII стол.»[1].
Творчество
- «Родерик и Альфонс» (1611)
- «Гриана» (1612)
- «Мавританка» (1615)
- «Испанский брабандец» (1617)
- «Большая книга песен» (1622)
- Собрание сочинений (1638)
Библиография
- Volledige werken, nieuwe ed. door J. A. N. Knuttel, dl 1-3, Amst. — Leiden, 1918-29.
- Groot Liedboek…, Bilthoven — Antw., 1944.
Напишите отзыв о статье "Бредеро, Гербранд Адрианс"
Примечания
- ↑ 1 2 Бредероо, Гербрант // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Brink J. G.A. Bredero, dl 1—3. Leiden, 1888.
- Naeff J.P. De Waardering van G.A. Bredero. Gorinchem, 1960.
- Knuttel J.A.N. Bredero. Amst., 1968 (библ.).
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бредеро, Гербранд Адрианс
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
