Бродсгор, Карен

Карен Бродсгор
дат. Karen Brødsgaard
Карен Бродсгор (слева), серебряный призёр чемпионата Дании 2009
Амплуа	линейная
Рост	178 см
Вес	71 кг
Клубы	Гедвед Штенсбалле до 1998: Хорсенс 1998—2003: Виборг 2003—2004: Ларвик 2004—2007: Икаст-Бординг 2007—2010: Ольборг
Гражданство	Дания Дания
Дата рождения	10 марта 1978(1978-03-10) (46 лет)
Место рождения	Хорсенс, Дания
Бросковая рука	правая
Награды и медали Олимпийские игры Золото Сидней 2000 женщины Золото Афины 2004 женщины Чемпионаты Европы Серебро Нидерланды 1998 Золото Дания 2002 Серебро Венгрия 2004

Карен Бродсгор (дат. Karen Brødsgaard; род. 10 марта 1978, Хорсенс) — датская гандболистка, игравшая на позиции линейной, двукратная олимпийская чемпионка (2000 и 2004 годы), чемпионка Европы (2002 год) и вице-чемпионка Европы (1998 и 2004 годы).

Биография

Бродсгор выступала за свою карьеру в командах «Икаст-Бординг» (ныне «Мидтьюллан»), «Ларвик», «Виборг», «Хорсенс», Штенсбалле, Гедвед и «Ольборг». В 1999 году с «Виборгом» она взяла кубок ЕГФ. В сборной Дании дебютировала 25 февраля 1998 года, сыграла 140 матчей и забила 288 голов. В её активе два олимпийских чемпионских титула и один титул чемпионки Европы. В 2010 году Бродсгор покинула большой спорт, став помощницей тренера «Ольборга» и проработав там до января 2012 года. С лета 2016 года трудится в шведском клубе «Алингсос».

Ссылки

• [www.eurohandball.com/player/507071 Профиль на сайте Европейской гандбольной федерации]  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/br/karen-brodsgaard-1.html Карен Бродсгор] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Бродсгор, Карен

Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.