Бурлакова, Елена Борисовна

Елена Борисовна Бурлакова
Дата рождения:	12 октября 1934(1934-10-12)
Место рождения:	Москва, СССР
Дата смерти:	25 сентября 2016(2016-09-25) (81 год)
Место смерти:	Москва, Россия
Научная сфера:	биофизика, радиобиология
Место работы:	Институт биохимической физики имени Н. М. Эмануэля РАН
Учёная степень:	доктор биологических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	МГУ
Научный руководитель:	Н. М. Эмануэль
Известна как:	исследователь радикального окисления липидов, действия синтетических антиоксидантов, воздействия малых доз радиации на организм
Награды и премии:

Еле́на Бори́совна Бурлако́ва (12 октября 1934, Москва — 25 сентября 2016, там же) — советский и российский биолог, известна своими исследованиями процессов перекисного окисления липидов, принципов действия антиоксидантов, эффектов сверхмалых доз различных агентов. Доктор биологических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР по науке и технике (1983) и премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники (2002). Автор более 600 научных трудов.

Биография

Е. Б. Бурлакова родилась 12 октября 1934 года в семье служащих.

В 1951 году окончила школу с золотой медалью и поступила на химический факультет Московского государственного университета. В 1956 году она завершила высшее образование, получив красный диплом МГУ со специальностью «химик», и поступила в аспирантуру химического факультета МГУ. Итогом обучения в аспирантуре стала защита в 1962 году кандидатской диссертации по теме «Кинетика и химизм окислительных процессов в липидах под действием излучения и механизм действия некоторых защитных веществ». С 1960 года являлась сотрудником Института химической физики (ИХФ) АН СССР, в котором проработала вплоть до 1996 года, пройдя путь от младшего научного сотрудника до заведующей Отделом химических и биологических процессов (1984—1996). В 1970 году защитила докторскую диссертацию по теме «Исследование физико-химических свойств липидов при некоторых патологических состояниях». В 1977 году стала профессором со специализацией «биофизика». С 1996 года являлась первым заместителем директора Института биохимической физики им. Н. М. Эмануэля (ИБХФ).

Е. Б. Бурлакова была замужем за Феликсом Сергеевичем Духовичем, у неё было два сына — Владимир и Алексей.

Е. Б. Бурлакова умерла после продолжительной болезни 25 сентября 2016 года. Похоронена на кладбище поселка Малаховка Люберецкого района Московской области.

Научная деятельность

Е. Б. Бурлакова многие годы занималась изучением клеточных мембран, их структуры, липидного состава, их роли в различных процессах в организме. Ею и руководимым ею коллективом была открыта физико-химическая система регуляции перекисного окисления в биологических мембранах, изучены особенности функционирования этой системы в норме и при целом ряде патологических состояний. Е. Б. Бурлакова установила роль антиоксидантов в поддержании перекисного окисления липидов на стационарном уровне.

С 80-х годов XX века в область её интересов входило изучение эффектов сверхмалых доз химических и физических воздействий. В частности, после аварии на Чернобыльской АЭС, произошедшей в 1986 году, по инициативе и под руководством Е. Б. Бурлаковой были начаты фундаментальные исследования действия ионизирующей радиации в малых дозах на человека и природные объекты. Е. Б. Бурлакова со своими сотрудниками смогла сформулировать основные закономерности формирования эффектов сверхмалых доз, а также установить общность таких эффектов для химических и физических агентов.

Е. Б. Бурлакова — автор более 600 научных трудов, в том числе монографий, изданных в СССР, в России, в странах СНГ, в США и Западной Европе на русском и английском языках.

Образовательная деятельность

Е. Б. Бурлакова читала курс лекций «Биофизические механизмы регуляторных реакций клетки» на биологическом факультете МГУ. В Московском физико-техническом институте она читала курс «Основы химической и радиационной безопасности». Неоднократно читала лекции на летних школах для молодых радиобиологов.

Под руководством Е. Б. Бурлаковой защищены около 50 кандидатских диссертаций, она была научным консультантом 12 докторских диссертаций.

Общественная деятельность

В 1973—1976 годах избиралась депутатом районного Совета двух созывов. Была членом комиссии по экологии при Верховном Совете СССР. В 1987 году возглавила Научный совет РАН по радиобиологии. С 1992 по 2012 год была главным редактором журнала «Радиационная биология. Радиоэкология». Входила в состав Российской научной комиссии по радиационной защите (РНКРЗ), являлась членом Общественного совета при Госкорпорации «Росатом» и Высшего экологического совета при Государственной Думе РФ.

Награды

• Медаль «За доблестный труд» («В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»).
• 1983 — Государственная премия СССР по науке и технике за цикл работ «Физико-химические механизмы свободнорадикального перекисного окисления липидов в биологических мембранах».
• Орден «Знак Почета».
• 1999 — Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени
• 2000 — Медаль им. Н. В. Тимофеева-Ресовского.
• 2002 — Премия Правительства Российской Федерации в области науки и техники за цикл работ «Создание и внедрение в медицинскую практику антиоксидантных препаратов для лечения и профилактики цереброваскулярных заболеваний».
• 2007 — Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени.
• 2007 — Медаль «Памяти академика Н. М. Эмануэля» за достижения в области химической и биохимической физики.
• 2008 — Медаль княгини Е. Р. Дашковой «За служение Свободе и Просвещению».

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=yuTMh2wrP6M Передача "Гордон": Эффекты сверхмалых доз. Об особенностях действия химических веществ в сверхмалых дозах — биолог Елена Бурлакова]. НТВ (01.09.2003). Проверено 13 июня 2012.

Отрывок, характеризующий Бурлакова, Елена Борисовна

– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.