Бухта Радости
Поделись знанием:
К:Фильмы 1976 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Бухта Радости | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
В главных ролях |
Гасанага Турабов |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
134 мин. |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
Бухта Радости — азербайджанский советский фильм, снятый режиссёром Эльдаром Кулиевым . Премьера — апрель 1978 года (Москва)
Содержание
О фильме
О строительстве первого в мире морского нефтяного промысла. Место и время действия - 1920-е годы, Азербайджан, Сураханские промыслы.
1-я серия "Диверсия назначена на завтра", 2-я серия "Начало легенды".
В ролях
- Гасанага Турабов — Али-заде (дублировал Владимир Дружников)
- Алиаббас Гадиров — Назим (дублировал Валентин Грачев)
- Пантелеймон Крымов — Потёмкин (дублировал Алексей Алексеев)
- Гасан Мамедов — Рустамов (дублировал Борис Кордунов)
- Нодар Шашик-оглы — Николаев (дублировал Олег Мокшанцев)
- Таниля Ахмерова — Лейла (дублировала Алена Чухрай)
- Галина Андреева — Екатерина Александровна (дублировала Нина Зорская)
- Радован Лукавский — Бойль (дублировал Владимир Балашов)
- Эдуард Дубский — Детердинг
- Йозеф Лангмилер — Ллойд Джордж
- Алексей Сафонов — Романов
- Ф. Валецки — Манташев
- Рамиз Меликов — Асанов (дублировал Сергей Голик)
- Абдул (Абдула) Махмудов — Абдул (дублировал Валентин Брылеев)
- Мухтар Маниев — Ахмед (дублировал Владимир Гусев)
- Садых Гусейнов — Фатуллаев (дублировал Сергей Курилов)
- Константин Адамов — фотограф (дублировал Михаил Глузский)
- Николай Бармин — Петрович
- Шахмар Алекперов — Салех (дублировал Алексей Бахарь)
- В. Дашдамиров — Али (дублировал Станислав Руднев)
- Софа Басирзаде — Ольга Николаевна
- Расим Балаев — Изабек
В эпизодах
- Рудольф Романов
- Эльданиз Расулов
- Бахадур Алиев
- Фатех Фатуллаев
- Ариф Гейдаров
- Эльдиниз Кулиев
- Садагат Зульфугарова
- Садык Гасанзаде
- Гусейнага Садыхов
- Михаил Селютин
- Эльхан Джафаров
- А. Расулов
- С. Гасанов
Съёмочная группа
- Режиссёр — Эльдар Кулиев
- Сценаристы — Эльдар Кулиев
Георгий Мдивани - Оператор — Расим Исмайлов
- Композитор — Полад Бюль-Бюль оглы
- Художник — Рафис Исмайлов
Напишите отзыв о статье "Бухта Радости"
Ссылки
- Полная версия фильма [youtube.com/watch?v=Z5m2E2HRFSo&hl=ru «Бухта Радости»] на YouTube
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Бухта Радости
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.