Быстров, Сергей Михайлович
| Сергей Михайлович Быстров | |||
 Сергей Михайлович Быстров | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Звание | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Сергей Михайлович Быстров (31 марта 1911 — 9 ноября 1936) — танкист, Герой Советского Союза.
Содержание
Биография
Сергей Михайлович Быстров родился 31 марта 1911 года в деревне Стунино (ныне — Бабаевский район Вологодской области) в крестьянской семье. После окончания начальной школы работал пастухом, лесорубом, кладовщиком. В 1931 году переехал в Ленинград, где работал на заводе.
В 1933 году призван на службу в Красную Армию. После окончания школы младших командиров танка проходил службу в Белорусском военном округе в 4-й отдельной механизированной бригаде.
В 1936 году добровольцем отправился воевать в Испанию в составе первой группы добровольцев. Боевое крещение принял около города Эскивиас.
29 мая 1936 года принял участие в танковом бою у населённого пункта Сесения (30 км южнее Мадрида). Под огнём противника вывел подбитый танк командира роты Армана. 9 ноября в одном из боёв на окраине Мадрида танк Быстрова был подбит. Следующий снаряд угодил в топливный бак, что привело к взрыву машины.
Постановлением ЦИК СССР от 31 декабря 1936 года за проявленный героизм был удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.
Награды
Напишите отзыв о статье "Быстров, Сергей Михайлович"
Примечания
Ссылки
-
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5795 Быстров, Сергей Михайлович]. Сайт «Герои Страны».
Отрывок, характеризующий Быстров, Сергей Михайлович
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
