Вангчук, Ханду
Ханду Ванчгук | |
англ. Khandu Wangchuk | |
Род деятельности: |
премьер-министр Бутана |
---|---|
Дата рождения: | |
Гражданство: | |
Награды и премии: |
Льонпо Ханду Вангчук (род. 1950) — бутанский политик.
Ханду Вангчук был премьер-министром с 8 августа 2001 по 14 августа 2002 года. 7 сентября 2006 года он вновь стал премьер-министром. 31 июля 2007 года он подал в отставку, чтобы принять участие в предстоявших в 2008 году выборах в качестве члена Партии мира и процветания[1]. Кроме того, с 2003 по 2007 год Ханду Вангчук занимал пост министра иностранных дел.
После победы Партии мира и процветания на выборах 2008 года Ханду Вангчук 11 апреля 2008 года был назначен министром экономики[2][3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Вангчук, Ханду"
Примечания
- ↑ [www.hindustantimes.com/News-Feed/bhutan/Caretaker-PM-appointed-in-Bhutan/Article1-240258.aspx Назначен исполняющий обязанности премьер-министра], Indo-Asian News Service (hindustantimes.com), 3 августа 2007.
- ↑ Rinzin Wangchuk, [www.kuenselonline.com/modules.php?name=News&file=article&sid=10197 Его Величество представил новый кабинет министров], Kuensel Online, 12 апреля 2008.
- ↑ [www.hindu.com/2008/04/11/stories/2008041154161800.htm «Тинлей займёт пост премьера»], Press Trust of India (The Hindu), 11 апреля 2008.
- ↑ Исполняющий обязанности
Это заготовка статьи о персоналии из Бутана. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Это заготовка статьи о главе правительства. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Вангчук, Ханду
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.