Варламов, Пётр Яковлевич

Пётр
Варламов Петр Яковлевич
Рождение	1897(1897) село Дияшево Белебеевского уезда Уфимской губернии
Смерть	11 марта 1930(1930-03-11) г. Уфа
Почитается	в православии
Канонизирован	в 2000 на Архиерейском Соборе РПЦ
В лике	священномученик
День памяти	+11.03.1930

Пётр Яковлевич Варламов (1897 — 11 марта 1930) — священник Казанско-Богородицкой церкви села Преображеновка, Стерлитамакского кантона (района) БАССР, священномученик Русской православной церкви.

Жизнеописание

Варламов, Петр Яковлевич родился в 1897 году в селе Дияшево Белебеевского уезда Уфимской губернии в бедной крестьянской семье Иакова и Елены Варламовых. Отец умер, когда Петру было девять лет, и мать одна воспитывала трех сыновей и дочь.

Петр окончил сельскую школу, в 1915 году — курсы при двухклассной школе для подготовки псаломщиков и диаконов, расположенной в селе Подлубово Стерлитамакского уезда Уфимской губернии. После окончания курсов Петр Яковлевич был назначен псаломщиком храма Казанской иконы Божией Матери в село Преображеновка Стерлитамакского уезда.

На курсах Петр Яковлевич познакомился со своей будущей супругой Анной Ивановной Портновой (1895 г.р.), которая родилась в селе Подлубово в семье кузнеца. В 1915 году супруги переехали жить в село Преображеновку, где поселились в доме для церковного клира, построенного сельским обществом.

В 1918 году во время Гражданской войны Петр Яковлевич укрывал у себя от смерти сельчан. В 1919 году году был рукоположен во священника к Казанской церкви.

В начале двадцатых сгорел дом священника, семья с пятью детьми оказалась без крова. Какое-то время они жили на квартире, но затем крестьяне постановили выделить священнику пустующий дом, принадлежащий сельскому обществу.

Для уничтожения духовенства власти облагали их огромными налогами и сборами. Налогами облагались храмы и священники, которые несли ответственность за уплату обоих видов налогов. Церкви облагались различными сельхозналогами (требовалось сдавать зерно или печеный хлеб, шерсть, яйца, масло), а также специальными хозяйственными сборами (на тракторизацию, индустриализацию, на покупку облигаций государственных займов) в принудительном порядке. Священники были приравнены к нетрудовому элементу, сумма их налогообложения назначалась произвольно, по усмотрению властей.

В 1927—1928 годах власти потребовали от священника Варламова выплатить налог в 470 рублей. Денег у отца Петра не было, и он вынужден был отдать корову. В 1928—1929 годах от священника потребовали уплаты налогов уже в сумме 1000 рублей.

В 1929 году усилились гонения на Русскую Православную Церковь и в Преображеновке состоялось собрание коммунистов, комсомольцев и актива бедноты, которое единогласно постановило храм закрыть. Поскольку Варламов чинил препятствия для закрытия, то был арестован и заключен в тюрьму в Стерлитамаке.

9 марта 1930 г. Тройка при ГПУ БАССР вынесла решение о применении к священнику Петру Варламову высшей меры наказания, с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение в Уфе 11 марта 1930 года.

Место захоронения — предположительно Сергиевское кладбище.

Анна Ивановна Варламова скончалась 1 июня 1980 года, похоронена на Тимашевском кладбище Уфы.

На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16.01.1989 г. Варламов Петр Яковлевич и все проходившие вместе с ним по делу лица были реабилитированы Прокуратурой Башкирской АССР (постановления от 22.08.1989 г. и 21.11.1989 г.).

Канонизация

Деянием Освященного Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2000 года иерей Петр Варламов причислен к лику святых Собора новомучеников и исповедников Российских ХХ века для общецерковного почитания.

Литература

Зимина Н. Житие священномученика Петра Варламова // Уфимские епархиальные ведомости, № 12 (104), октябрь 2000 г. С. 2; № 2-3 (106—107), февраль-март 2001 г. С. 7;

Зимина Н. Матушкин крест // Уфимские епархиальные ведомости, № 7-8 (125—126), июнь 2002 г. С. 6-7;

Зимина Н. П. Православные святые Башкирской земли: священномученик Петр Варламов. «Господь наш страдал, и нам нужно пострадать, защищая дом Божий» //Русские Башкортостана: История и культура. Уфа, 2003. С. 269—286.

Ссылки

• hram-mezhgorie.prihod.ru/saintofhram/view/id/19896
• pstgu.ru/news/martir/2012/03/10/35986/

Отрывок, характеризующий Варламов, Пётр Яковлевич

– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.