Ватага
Вата́га — слово древнерусского происхождения, обозначало:
- Артель из людей, собравшихся для какого-либо общего дела или промысла; временное товарищество для работ, попутчиков и пр.
- На Волге и на Каспийском море так называли места ловли рыбы, места неводного залива со всем устройством, а также артели рыбаков для этого лова.
- У казаков ватагой назывался глубокий строй при походных движениях, при переходе теснин[1], при укрытии от взора неприятеля и т. п. (противоположное — лава).
- В играх и кулачных боях играющие делились на две ватаги.
История ватаг на Каспийском море
Устройство ватаг на берегах Каспийского моря регулировалось правилами, изложенными в «Уставе каспийских рыбных и тюленьих промыслов 27 мая 1865 года», дополненном правилами 4 июня 1871 г. (Приложение к ст. 434 Устава Сельского Хозяйства, Св. Законов т. XII, ч. 2, по изд. 1886 г.).
В 1865 г. берега Каспийского моря, морских заливов и ильменей[2], а равно и берега островов, на всем пространстве, предоставленном вольному промыслу, были объявлены свободными для пристанища ловцов и устройства ватаг на одну версту, начиная с заплесков при самой высокой воде. Исключение было допущено лишь для тех участков той прибрежной полосы, которые до 1865 г. принадлежали частным лицам и по каким-нибудь причинам не подверглись экспроприации на основании Устава 1865 г. На таких участках в полной собственности прежних владельцев было оставлено по одной квадратной версте на каждую устроенную там в то время ватагу. На прибрежной полосе, предоставленной в общее пользование, участки под устройство ватаг отводились астраханским управлением рыбных и тюленьих промыслов в размере четверти квадратной версты, сроком на 24 года, с платежом ежегодного оброка в казну.
Положением комитета министров от 11 декабря 1887 года отвод рыбопромышленникам участков под ватаги был временно приостановлен, и было предписано не заключать контракты в тех местах береговой полосы Каспийского моря, где существование ватаг могло быть признано министром государственных имуществ вредным для рыбопромышленности. Мера эта была принята потому, что на ватагах стали устраиваться для рыбной ловли разного рода приспособления (ватажные забойки), благодаря которым хищнически расточались рыбные богатства.
См. также
Напишите отзыв о статье "Ватага"
Примечания
- ↑ Узкий проход между высокими горами, утесами. — Толковый словарь Ушакова. Д. Н. Ушаков. 1935—1940.
- ↑ На юго-востоке европейской части России название небольших зарастающих тростником и камышом озёр, как правило, расположенных в дельтах больших рек (Волга, Урал и др.) и образовавшихся из их расширенных рукавов или лиманов.
Литература
- А. Плюшар. Энциклопедический лексикон, том 9. — Типография А. Плюшара; С.-П., 1837 — с. 109 (Ватага).
Ссылки
- Ватага // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Ватага // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
Отрывок, характеризующий Ватага
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
