Воронцов, Евгений Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Евгений Александрович Воронцов (1867— 31.10.1925) — протоиерей, библеист, историк.

Родился 21 января (2 февраля1867 года в Москве в семье чиновника Московского губернского правления.

В 1885 году окончил 3-й Московский кадетский корпус, а в 1897 году — Московскую духовную академию, со степенью кандидата богословия; как 2-й магистрант LII курса он был оставлен профессорским стипендиатом до августа 1898 года.

С сентября 1898 до 1900 года преподавал гомилетику и литургику в Минской духовной семинарии.

Профессор И. Н. Корсунский незадолго до своей смерти указал на Воронцова как на своего преемника и тот с января 1900 года после прочтения двух пробных лекций стал исполнять должность доцента Московской духовной академии по кафедре греческого языка и словесности, а с февраля того же года — по кафедре еврейского языка и библейской археологии.

В 1909 году, 6 июня был рукоположен целибатом во диакона, а 7 июня — во иерея. С октября 1909 по ноябрь 1910 года он преподавал в академии французский язык.

В октябре 1910 года, после защиты диссертации «Домасоретская и масоретская Библия, как манускрипт, в связи с историей древнееврейского письменного дела» (Сергиев Посад, 1909) он был удостоен степени магистра богословия и в том же году избран экстраординарным профессором Московской духовной академии.

С 29 июня 1917 года он — в сане протоиерея. С 1921 года — настоятель аккадемической Введенской церкви в Сергиевском Посаде.

Напишите отзыв о статье "Воронцов, Евгений Александрович"



Литература

Ссылки

  • [www.bogoslov.ru/persons/43231/index.html Воронцов Евгений Александрович, протоиерей]
  • [drevo-info.ru/articles/23621.html Воронцов Евгений Александрович] на сайте «Древо»
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Воронцов, Евгений Александрович

В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.