Воронцов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Воронцо́в (Воронцо́ва) — русская фамилия. Известные носители:

  • Воронцов, Владимир Николаевич (род. 1967) — советский и российский футболист, вратарь.
  • Воронцов, Владимир Глебович (1944—1995(?)) — советский политический террорист.
  • Воронцов-Дашков, Иван Илларионович (1790—1854) — русский дипломат, граф, действительный тайный советник.
    • Воронцов, Михаил Семёнович — боярин, член «седьмочисленной» боярской комиссии — опекунского совета при малолетнем Иване IV.
    • Воронцов, Михаил Семёнович (1782—1856) — российский государственный деятель, светлейший князь, генерал-фельдмаршал, генерал-адъютант; новороссийский и бессарабский генерал-губернатор.
  • Воронцов, Николай Васильевич (1833—1893) — горный инженер, механик, металлург, один из организаторов сталепушечного и сталелитейного производства в России.
  • Воронцов, Николай Николаевич (1934—2000) — советский и российский учёный-зоолог, эколог и генетик, государственный деятель.
  • Воронцов, Николай Павлович (род. 1959) — художник-иллюстратор и карикатурист.
    • Воронцов, Тимофей Пименович (1787—1854) — фабрикант, основатель первой гармонной фабрики в России.
    • Воронцов, Тимофей Фролович (1907—1991) — офицер стратегической разведки ГРУ, участник Великой Отечественной войны, гвардии генерал-майор Красной Армии; преподаватель Высшей Разведывательной школы.


    Воронцова

    • Воронцова, Анна Артемьевна (более известна как Бутурлина; 1777—1854) — модель портретов Левицкого, Рокотова и Боровиковского, родственница Пушкина.
    • Воронцова, Анна Карловна (урождённая графиня Скавронская; 1722—1775/1776) — двоюродная сестра императрицы Елизаветы Петровны, статс-дама, владелица торгового села Кимры.
    • Воронцова, Анна Михайловна (в замужестве Строганова; 1743—1769) — фрейлина, единственная дочь и наследница канцлера графа М. И. Воронцова, жена графа А. С. Строганова.


    См. также


    __DISAMBIG__

    Напишите отзыв о статье "Воронцов"

    Отрывок, характеризующий Воронцов

    Он придвинулся и продолжал толкование.
    – Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
    Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
    – Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
    Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
    Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
    Жюли писала:
    «Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
    [Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]