Входноиерусалимская церковь (Рязань)

Православный храм
Входноиерусалимская церковь
Страна	Россия
Город	Рязань, ул. Скоморошенская, 6
Конфессия	Православие
Епархия	Рязанская и Михайловская
Благочиние	Центральное
Строительство	1679—1684 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 6210025000
Состояние	удовлетворительное
Сайт	[m-ierusalim.prihod.ru/ Официальный сайт]

Входноиерусалимская церковь — один из старейших ныне существующих православных храмов Рязани. Находится на пересечении Скоморошинской и Затинной (бывшей Иерусалимской) улиц.

История

Первое упоминание о храме Входа Господа в Иерусалим относится к 1550 году. Это была небольшая деревянная церковь «на посаде за торгом». В конце XVII века здание сгорело, и на его месте было решено возвести каменный храм. В 1679 году по благословению архиепископа Иосифа было начато строительство, а в 1684 году новое здание церкви было освящено архиепископом Павлом.

Церковь являлась приходской для жителей окружающих домов. Улица, на которой они жили, получила название от расположенного здесь храма — Иерусалимская.

После революции здание сначала использовалось верующими на договорной основе. Здесь неоднократно служил священномученик митрополит Иувеналий. Последним настоятелем церкви были игумен Полихроний. В 1935 году здание передали обновленцам, а затем закрыли окончательно. Если внешне церковь практически сохранила свой облик, то внутри весь интерьер подвергся полной перепланировке. В здании находились склады расположенного рядом мебельного объединения «Ока».

Известные представители церковного клира

• поп Андрей — участвовал в 1613 году в Земском соборе, избравшим Михаила Фёдоровича на царство.
• протоиерей Иоанн Косьмич Добротворский (начало XX века) — духовник Любови Рязанской.
• Тихон (Донебин) († 1903) — впоследствии архиепископ Иркутский
• Смарагд (Троицкий) — впоследствии архиепископ Ковенский
• Феофан — впоследствии архиепископ

Описание

Главное здание представляет собой четверик, по бокам украшенный кокошниками, свод которого венчают пять небольших куполов. Трапезной храм соединён с шатровой колокольней.

Рядом с церковью была расположена ныне не сохранившаяся часовня, в которой находилась резная икона входа Господа в Иерусалим (находится в теперь в музее-заповеднике в Рязанском Кремле).

Современное состояние

В 1992 году возвращена Русской Православной Церкви. 2 декабря 1992 архиепископ Симон освятил придел, а 14 декабря 1996 года главный алтарь храма. Ныне внешний облик церкви полностью восстановлен, продолжаются работы по росписи здания изнутри.

Ссылки

• [www.ryazeparh.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=67:2009-12-30-12-43-18&catid=33:2009-12-30-11-56-56&Itemid=8 Входноиерусалимская церковь города Рязани на сайте Рязанской епархии]
• [www.ryazan-hram.ru/node/217 Входноиерусалимская церковь города Рязани на сайте «Храмы Рязанщины»]
• [www.history-ryazan.ru/node/4959 Церкви и монастыри на рязанских улицах (ныне существующие и упразднённые)]

Отрывок, характеризующий Входноиерусалимская церковь (Рязань)

Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.