Генеральский мятеж

Генеральский мятеж - бунт заключённых в Гобустанской закрытой тюрьме в январе 1999 года.

Предыстория бунта

После 1995 года в обычные "зоны" (колонии), стали поступать десятки политических "погонников" из числа сотрудников Отряда полиции особого назначения (ОПОН), министерства обороны и других государственных структур. По словам уголовников, "лоту Бахтияр" (известный в Азербайджане "вор в законе") на сходке "воров" оценил такой ход властей как провокацию с целью расправиться со своими противниками руками уголовников. По решению "воров" уголовники не стали трогать "погонников", с условием, что те будут уважать "понятки" и не станут вмешиваться в "воровские" дела.

Одним из таких заключённых был бывший заместитель министра обороны Азербайджана Вахид Мусаев. По договорённости с администрацией тюрьмы в камеру к В.Мусаеву стали помещать заключённых отбывающих наказание по политическим мотивам. По заключению суда, В. Мусаев подбивал заключённых на бунт и предлагал варианты мятежа. Вахид Мусаев работал настолько открыто, что через переведенных из Гобустана в обычные зоны опоновцев стало известно - "Вахид что-то затевает". План был прост - вырваться их "крытки" и сагитировать военных из близлежащих населенных пунктов, затем вооружиться.

После этого начинается раздвоение версий на официальную и неофициальную. Согласно первой, мятежники должны были вооружившись поехать по зонам, освободить политзаключенных и уже с большой военной силой войти в Баку и взять власть, устроив госпереворот и атаковав президентский дворец. По другой - они планировали отправиться в Карабах, перейти линию фронта и начать партизанское движение.

По словам директора Правозащитного центра Эльдара Зейналова в пользу реальности карабахской версии говорит и то, что мятежники пытались взять с собой в качестве заложников некоторых пленных армян, которые в тот момент находились в Гобустане.

Хроника событий

7 января 1999 года в Гобустанской закрытой тюрьме вспыхнул крупный мятеж, известный как "генеральский". Группа заключённых, около 300 человек, преимущественно бывших сотрудников отряда полиции особого назначения (ОПОН) во главе с бывшим замминистра обороны генералом Вахидом Мусаевым, вооруженная огнестрельным оружием, захватила заложников и открыла камеры осужденным.

В официальном сообщении МВД Азербайджана говорится, что бунт заключенных вспыхнул в ночь с 7 на 8 января. Причиной беспорядков в колонии, в которой содержится около 500 человек, стало недовольство заключенных условиями их содержания. В активные события были вовлечены всего около 35 человек из 500 заключенных "крытой" тюрьмы. Восставшие разоружили караул одного из контрольно-пропускных пунктов колонии, ранили 4 охранников, а также её коменданта, после чего захватили в заложники 28 сотрудников военизированной охраны. Затем в ходе переговоров между бунтовщиками и руководством правоохранительных органов Азербайджана была достигнута договоренность о предоставлении преступникам самолета, чтобы покинуть пределы страны. По дороге в аэропорт автобус с заключенными «попал под шквальный огонь» подразделений внутренних войск минюста Азербайджана.

В результате все 13 участников восстания погибли, а 21 сотрудник правоохранительных органов получил ранения, в том числе четверо — тяжелые. По данным МВД и генпрокуратуры Азербайджана, прежде чем провести силовую акцию против взбунтовавшихся, сотрудники МВД и минюста вели более чем 10-часовые переговоры. К участию к ним были привлечены также близкие родственники мятежников, однако это не возымело действия.

Во время бунта так и не были введены войска и конфликт был разрешен при участии подразделений внутренних войск.

Результаты бунта

Организаторами бунта названы бывшие высокопоставленные военные генерал Вахид Мусаев и полковник Фаик Бахшалиев, которые были осуждены в 1996 за попытку сбить самолет президента Азербайджана Гейдара Алиева. Остальные погибшие — бывшие сотрудники расформированного в 1995 году, отряда полиции особого назначения (ОПОН) МВД Азербайджана, принимавшие участие в попытке госпереворота в середине марта 1995 года. Во время бунта в столице страны Баку ситуация была спокойная, и только в резиденции президента Гейдара Алиева были усиленны наряды полиции.

Суд состоялся в марте 2000 года. Наказание получили 23 активных бунтовщиков, которым поначалу была предъявлена статья "измена родине", и один из охранников, который попал под амнистию и был освобожден от наказания. Всего же в этом деле было задействовано 35 активных участников событий. 13 из них погибли после выезда захваченного мятежниками автобуса за пределы тюрьмы.

Интересные факты

Когда 7 января 1999 года бывший заместитель министра обороны генерал Вахид Мусаев возглавил в Гобустанской тюрьме бунт заключенных, слово лоту Юнуса Назарова сыграло решающую роль в наведении порядка. Во время бунта "вор в законе", лоту Юнус Назаров призвал "чёрных" арестантов разойтись по камерам, сказав, что "Черной братве нечего делить с людьми в погонах, у них своя политика. Пусть все вернутся в камеры и ключи отдадут начальству". Многие заключённые так и сделали.

Среди заключенных, давших показания на суде о персональной вине того или иного заключенного, преобладали "петухи", чем "черные" подследственные сильно возмущались: "Они же за пачку сигарет все, что хочешь, скажут!". В конце концов один из "обиженных", пытаясь снять с себя обвинение в государственной измене, как неотразимый аргумент, заявил: "Ну что же это за государство, которое могут свергнуть "обиженники"?!" По скамье подсудимых и в зале прошел смешок, и судьи, сдавшись, сняли с "обиженников" позорное клеймо.

Речь каждого обвиняемого заканчивалась словами: "Я ничего не делал, а был сторонним наблюдателем".

Мятеж получил политическую окраску и был оценен как попытка государственного переворота.

См. Также

• Гобустанская закрытая тюрьма
• Тюрьма
• История пенитенциарных учреждений со Средних веков до начала XX века

Ссылки

• [www.chas-daily.com/win/1999/01/09/v_41.html Бунт заключённых в Баку подавлен]
• [www.rospres.com/crime/2561/ Топорная работа]
• [www.echo-az.com/archive/2004_10/939/obshestvo05.shtml Особенности "национального тюремного протеста"]
• [www.1tv.ru/news/world/131746 Бунт заключенных в Азербайджане]
• [www.agentura.ru/press/about/jointprojects/versia/azerbaidjan/ Досье на спецслужбы Азербайджана]
• [www.tyurem.net/books/zejnalov/015.htm Отсюда нет выхода]

Отрывок, характеризующий Генеральский мятеж

Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.