Голенищев, Виктор Федотович

Виктор Федотович Голенищев
Дата рождения	2 февраля 1923(1923-02-02)
Место рождения	Курская область
Дата смерти	29 апреля 1994(1994-04-29) (71 год)
Место смерти	Курская область
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Виктор Федотович Голенищев (02.02.1923, Курская область — 29.04.1994) — механик-водитель СУ-76 1826-го самоходно-артиллерийского полка, старший сержант — момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.

Биография

Родился 2 февраля 1923 года в селе Никольское Солнцевского района Курской области. Окончил 5 классов и курсы трактористов в 1936 году. Работал в колхозе.

В Красной Армии с 1941 года. В запасном полку получил специальность механика-водителя самоходной установки. На фронте с февраля 1942 года. Боевое крещение получил в составе 110-й танковой бригады 18-го танкового корпуса. В боях за освобождение Воронежа на своей самоходке первым ворвался на территорию современного сельскохозяйственного института, раздавил 2 противотанковых орудия, несколько пулеметов, поджег бронетранспортер, разогнал противников и тем самым обеспечил успешное продвижение стрелковых подразделений. В этом бою Виктор был ранен. Когда он выписался из госпиталя, фронт продвинулся далеко на запад. Но ему повезло: снова попал в родную 110-ю танковую бригаду.

Участвовал с Курской битве, в знаменитом встречном танковом сражении под Прохоровкой. Был снова ранен, товарищи вытащили из горящей самоходки и доставили на медсанбат. После госпиталя Голенищев в свою часть уже не попал, был зачислен в 1826-й самоходный артиллерийский полк, с которым дошел до конца войны. Участвовал в Корсунь-Шевченковской операции, освобождении Польши.

С 12 февраля по 6 марта 1945 года в боях на Данцигском направлении экипаж самоходной установки, где был механиком-водителем сержант Голенищев, уничтожил десять пулеметных точек, пять противотанковых орудий с расчетами, самоходную пушку и не менее сотни вражеских солдат и офицеров. В районе города Тухель и города Хойнице, действуя в боевых порядках пехоты, самоходчики отразили 26 вражеских контратак. За эти бои сержант Голенищев был представлен к награждению орденом Славы 3-й степени.

Наступление продолжалось. 12 марта в бою в районе населенного пункта Тухом, 17 км северо-западнее города Данциг, старший сержант Голенищев в составе расчета участвовал в отражении четырёх вражеских контратак. В последнюю контратаку шло около пятисот противников при поддержке четырёх танков. В тот день враг потерял 3 противотанковых орудия, штурмовое орудие и до 40 солдат и офицеров. В этом бою Голенищев был ранен, но продолжал управлять машиной. Был представлен к награждению орденом Славы 2-й степени.

После недолгого пребывания в полевом госпитале старший сержант Голенищев догнал свою часть на Одере. Вскоре его грудь украсили сразу два боевых ордена, причем приказы были подписаны в обратном порядке — сначала орден Славы 2-й степени, затем 3-й.

Приказом от 3 апреля 1945 года старший сержант Голенищев Виктор Федотович награждён орденом Славы 2-й степени

Приказом от 9 апреля 1945 года старший сержант Голенищев Виктор Федотович награждён орденом Славы 3-й степени

В наступлении севернее Берлина он опять отличился. При захвате плацдарма на левом берегу Одера экипаж капитана Королева, в котором Голенищев был механиком-водителем, первым переправился через Ост-Одер и огнём прикрыл переправу стрелковых подразделений через Вест-Одер. В ходе последующего наступления самоходка, управляемая Голенищевым, огнём и гусеницами прокладывала путь стрелковым подразделениям.

25 апреля 1945 года в бою за населенный пункт Пиннов южнее города Пренцлау расчет во главе с Голенищевым подавил 7 огневых точек, уничтожил полевое орудие с прислугой, рассеял и частично вывел из строя свыше взвода пехоты, захватил 2 пушки. В бою 27 апреля за замок Зуков разбил штурмовое орудие противника, разрушил 2 дзота, истребил до 20 солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-вражескими захватчиками старший сержант Голенищев Виктор Федотович награждён орденом Славы 1-й степени. Стал полным кавалером ордена Славы.

После Победы продолжал службу в армии. В 1947 году старший сержант Голенищев был демобилизован.

Вернулся на родину. Остался верен военной профессии: несколько лет был механиком по двигателям в колхозе, затем стал работать шофером Солнцевского райпотребсоюза. Жил в поселке Солнцево Солнцевского района Курской области. Скончался 29 апреля 1994 года.

Награждён орденами Отечественной войны 1-й степени, Славы 3-х степеней, медалями.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10547 Виктор Федотович Голенищев]. Сайт «Герои Страны». Проверено 23 августа 2014.

Литература

• Андреев Г. И., Вакуров И. Д. Солдатская слава. М., 1971. Кн. 3.
• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.

Отрывок, характеризующий Голенищев, Виктор Федотович

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.