Гомбо, Антуан
| Антуан Гомбо |
Антуа́н Гомбо́ (фр. Antoine Gombaud 1607, Пуату, Франция — 29 декабря 1684, Франция), также известный как шевалье де Мере́ — французский писатель. Хотя он не был дворянином, в своих сочинениях использовал имя «кавалер де Мере» для персонажа, выражавшего точку зрения автора. Позже его друзья стали так называть его самого[1].
Шевалье де Мере был известным салонным сочинителем. Наиболее известны его «Честный человек» (L’honnête homme) и «Обсуждение истинной честности» (Discours de la vraie honnêteté ). Его перу принадлежит один из мадригалов «Гирлянды Жюли». Однако гораздо большую известность де Мере получил благодаря своей роли в зарождении теории вероятностей. Он сам был математиком-любителем, и предложил салону Мерсенна задачу о разделении ставок. Если два игрока прервали, не доиграв, серию партий, то как им поделить ставку, если, например, один выиграл три партии, а второй одну? Вызов был принят Блезом Паскалем и Пьером Ферма. В последовавшем обмене письмами Паскаль и Ферма заложили основы теории вероятностей[2].
Сочинения
Список взят из книги[3].
- Les Avantures de Renaud et d’Armide
- Les Conversations
- Discours de la Justesse
- Des Agrémens
- De l’Esprit
- De la Conversation
- Suite de la vraïe honneteté,
- De l’Eloquence et de l’Entretien,
- De la Delicatesse dans les choses et l’Expression,
- Suite du Commerce du monde.
Напишите отзыв о статье "Гомбо, Антуан"
Примечания
- ↑ Aaron C. Brown, The Poker Face of Wall Street. John Wiley & Sons, 2006.
- ↑ Keith Devlin, The Unfinished Game: Pascal, Fermat, and the Seventeenth-Century Letter That Made the World Modern, Basic Books, 2008.
- ↑ Rémy Foisseau, Jean-Paul Taillé. Le Chevalier de Méré — Énigmatique honneste homme du XVIIe siècle, Mon Petit Editeur, 2012.
Отрывок, характеризующий Гомбо, Антуан
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
