Государственный переворот в Люксембурге (1856)

Государственный переворот в Люксембурге — внесение коренных изменений в конституцию Великого Герцогства Люксембург, произведённое королём Нидерландов и великим герцогом Люксембургским Виллемом III 27 ноября 1856 года, предполагаемое его противниками в качестве революции сверху, в ходе которого в значительной степени расширению подверглись полномочия герцога, с момента введения которой в действие подразумевавшиеся как совершенно друг от друга не зависимые в отношении Нидерландов и Люксембурга. Реализация предоставления политических прав и свобод, введённых в конституцию в ходе поправок 20 марта 1848 года, произведена так и не была в связи с принятием через год после завершения Люксембургского кризиса (1866—1867) новой конституции. Однако ряд нововведений, в том числе образование Государственного совета ВГЛ, действует и поныне.

Предполагалось, что к образованию нового правительства придётся привлечь не только великого герцога, но и палату депутатов, в 1848 году, не заручившись поддержкой которой, правительство де ла Фонтена попала под опалу герцога; в 1853 году той же участи удостоилось правительство Вильмара, несмотря на полную поддержку со стороны палаты депутатов, выраженную в ходе голосования. Установилось соперничество великого герцога с одной стороны и парламента с другой стороны.

В коронной речи, произнесённой 7 октября 1856 года, губернатор Люксембурга Генрих Оранско-Нассауский впервые указал на введение поправок в ряд статей конституции, «с целью приведения её в соответствие с основными законами германских государств и вольных городов Германского союза». Преступив существовавшее законодательство, представленные в палате депутатов либералы заявили, что в ходе недавно окончившейся «весны народов» любые поправки предусматривали собой обеспечение ряда свобод гражданам европейских государств, и провозгласили независимость ВГЛ от Нидерландов. Законопроект либералов был принят тридцать одним голосом против пятнадцати.

28 октября палата депутатов в ходе голосования приняла решение о переносе заседания на 19 ноября. Однако окончательно лишившись доверия правительства в тот день, вновь запросила перенос заседания, так и оставшийся неудовлетворённым со стороны короля. Покидая палату, либералы высказались против её посещения на следующий день, однако король объявил о её роспуске, после чего правительство представило ему проект новой конституции, предварительно осудив позицию либералов. 27 ноября утверждением короля она была введена в действие и 30 ноября опубликована в официальном органе правительства газете «Мемориал». 29 января 1857 года её санкционировал Германский союз.

В число нововведений входили:

• Образование Государственного совета Великого герцогства Люксембург, организованного по образцу Франции, председателем которого был назначен великий герцог. Действует до сих пор.
• Введение жёсткой цензуры, отменённой в 1868 году.
• Введение пункта, провозглашавшего «единственным источником власти короля Нидерландов и великого герцога Люксембургского», прекратившего действовать в ходе поправки, внесённой 15 мая 1919 года.
• Увеличение размера подушного оклада, отменённого в 1919 года в связи с введением всеобщего избирательного права.
• Реформа избирательной системы, в ходе которой избрание депутатов осуществлялось в соответствии с имущественным цензом: представительство округов осуществлялось политиками, налог с которых составлял 125 франков и выше; представительство кантонов — 10—125 франков. Таким образом, подобно принятой в 1850 году Конституции Пруссии, богатые получили преимущество в палате депутатов, что не соответствовало прямым интересам народа, ликвидированное в ходе разработки конституции 1868 года.

Источники

• Huberty, Christiane. [www.forum.lu/pdf/artikel/5921_261_Huberty.pdf Le Conseil d'État — un produit du conflit constitutionnel du milieu du XIXe siècle] (фр.) (PDF). forum.lu (novembre 2006). Проверено 7 августа 2016. [archive.ec/FCANh Архивировано из первоисточника 7 августа 2016].
• [www.venice.coe.int/webforms/documents/default.aspx?pdffile=CDL(2009)131-f Proposition de révision portant modification et nouvel ordonnancement de la Constitution du Luxembourg] (фр.) (PDF). Conseil de l'Europe. venice.coe.int. Проверено 7 августа 2016.

Отрывок, характеризующий Государственный переворот в Люксембурге (1856)

Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.