Даргомыжская, Мария Борисовна
Поделись знанием:
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
| Мария Даргомыжская | |
 | |
| Имя при рождении: |
Мария Борисовна Козловская |
|---|---|
| Псевдонимы: |
Д—ая, М.; Дргмжск., Я. М.; Д. рг. м. ж. с. к. я.; М. Д. |
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
Мария Борисовна Даргомыжская (урождённая княжна Козловская) (6/17 мая 1788 — 7/19 ноября 1851) — русская поэтесса, драматург и писательница. Мать русского композитора А. С. Даргомыжского.
Биография
Еë братом был знаменитый в своё время князь, крупный дипломат, историк, поэт, переводчик, популяризатор точных наук, острослов Пётр Борисович Козловский (1783—1840). По сведениям музыковеда М. С. Пекелиса княжна М. Б. Козловская в 1809 году унаследовала от своего отца родовое смоленское имение Твердуново, ныне в Вяземском районе Смоленской области[1].
Получила хорошее образование. В молодости влюбилась в почтового чиновника, бедного дворянина Сергея Николаевича Даргомыжского (1789—1864), внебрачного сына богатого помещика Алексея Петровича Ладыженского. После отказа родителей выдать её замуж, жених после тайного венчания, которое состоялось 21 июня ст. ст. 1810 года[2], увёз Марию в имение Козловских в Смоленскую губернию. С 1817 года семья проживала в Санкт-Петербурге.
В браке с ним родились:
- Эраст (1811),
- Александр (1813),
- Софья (1815),
- Виктор (1816),
- Людмила (1827),
- Ермиония (род. 28 янв. ст. ст. 1827, венчалась 9 окт. ст. ст. 1855, в замуж. Кашкарова, ск. 30 мая ст. ст. 1860, погребена на Смоленском православном кладбище с младенцем Ермионией Павловной Кашкаровой, род. 21 окт. ст. ст. 1859, ск. 18 авг. ст. ст. 1860)[3][4][5][6].
Все шестеро её детей воспитывались дома и унаследовали от матери любовь к искусству.
Похоронена на Смоленском православном кладбище в Санкт-Петербурге рядом с мужем и детьми[7].
Творчество
Мария Даргомыжская была женщиной одаренной, любила искусство. Писала стихи и небольшие драматические сцены, публиковавшиеся в альманахах и журналах в 1820-е — 1830-е годы, живо интересовалась французской культурой.
Сочинения
- Даргомыжская Мария Борисовна. Подарок моей дочери. — СПб.: тип. Имп. Рос. Акад., 1827. — 135 (13 л. ил.) с.
Напишите отзыв о статье "Даргомыжская, Мария Борисовна"
Примечания
- ↑ Шульгин П. М. Возможности и подходы к созданию музея-заповедника А. С. Даргомыжского в Твердуново // Край Смоленский. № 2, 2013. С. 47 — 55
- ↑ [commons.wikimedia.org/wiki/File:Ru-SPb-Maria-Boris-Dargom.jpg Памятник на могиле Даргомыжской М. Б.];
- ↑ [commons.wikimedia.org/wiki/File:Ru-Kashkar-EP.jpg Памятник на могиле младенца Кашкаровой Е. П. (с матерью Ермионией Сергеевной Кашкаровой)];
- ↑ [commons.wikimedia.org/wiki/File:Kashkar-EP(2).jpg Памятник на могиле младенца Кашкаровой Е. П. (с матерью Ермионией Сергеевной Кашкаровой), с надписью];
- ↑ [commons.wikimedia.org/wiki/File:Ru-Kashkar-ES.jpg Памятник на могиле Ермионии Сергеевны Кашкаровой, с младенцем Кашкаровой Ермионией Павловной)];
- ↑ [commons.wikimedia.org/wiki/File:Ru-Kashkar-ES(2).jpg Памятник на могиле Ермионии Сергеевны Кашкаровой, с младенцем Кашкаровой Ермионией Павловной, с надписью)];
- ↑ [www.funeralassociation.ru/ru/newspaper/archives/nomer0108/0105/ Не забывать своё прошлое — значит думать о будущем]
Литература
- Канн-Новикова Е. И. Хочу правды. Повесть об Александре Даргомыжском. Изд. 2-е. М., «Музыка», 1976.
- Черевко, М. Мария Борисовна Даргомыжская в кругу семьи и в мире литературы. Седьмые открытые слушания «Института Петербурга» : ежегодная конференция по проблемам петербурговедения, 8-9 января 2000 года / Обществ. об-ние «Ин-т Петербурга»; [ред. Л. К. Ермолаева, Н. В. Скворцова; сост. В. И. Аксельрод, Л. К. Ермолаева, И. М. Сергеева]. — СПб. : Институт Петербурга, 2000. — 127 с.
Ссылки
- [feb-web.ru/feb/masanov/man/03/man05021.htm Даргомыжская, Мария Борисовна]
- [www.smolnk.ru/index.php?cstart=2&do=cat&category=city Вечный соперник Глинки]
Отрывок, характеризующий Даргомыжская, Мария Борисовна
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Категории:
- Родившиеся 17 мая
- Родившиеся в 1788 году
- Умершие 19 ноября
- Умершие в 1851 году
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Поэты по алфавиту
- Поэты России
- Поэты XIX века
- Писатели по алфавиту
- Поэтессы Российской империи
- Драматурги XIX века
- Драматурги Российской империи
- Драматурги России
- Похороненные на Смоленском православном кладбище
- Писательницы России XIX века
- Писательницы XIX века
- Писательницы России
