Мелодика стиха

Мело́дика стиха́ — выделенная Борисом Эйхенбаумом в книге «Мелодика русского лирического стиха» (1922) область поэтики, изучающая интонационный аспект поэтической речи, материализованный в особом поэтическом синтаксисе, и сам предмет изучения этой дисциплины. С точки зрения Эйхенбаума, мелодика представляет собой посредующую дисциплину между фонетикой и семантикой поэтической речи. По своему происхождению эта идея Эйхенбаума восходит к учению немецкого филолога Эдуарда Сиверса о необходимости «слуховой филологии» (нем. Ohrenphilologie), для которой поэтический текст выступает как текст произносимый, однако Эйхенбаум акцентирует изучение мелодики стиха, специфичной именно для стиха, в её отличии от обычной речевой интонации, проявляющейся в том числе и в стихе. В рамках этой концепции Эйхенбаум выделяет три типа стиха в мелодическом аспекте: декламационный, напевный и говорной.

Литература

• Эйхенбаум Б. [feb-web.ru/feb/tyutchev/critics/mel/mel-001-.htm Мелодика русского лирического стиха]. — Петроград: ОПОЯЗ, 1922.

Отрывок, характеризующий Мелодика стиха

– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.