Джайаварман II
| Джайаварман II ក្វះបាទជ០យវរ្ម០ឧទ០២ | ||
| ||
|---|---|---|
| 802 — 850 | ||
| Предшественник: | титул учрежден | |
| Преемник: | Джаяварман III | |
| Вероисповедание: | Индуизм | |
| Дети: | Джаяварман III | |
Джайаварма́н II[1] (кхмерский язык: ព្រះបាទជ័យវរ្ម័នទី២) — первый император Кхмерской империи (около 770—850 гг. н. э.). Считается основателем Кхмерской империи, которая доминировала в Юго-Восточной Азии в течение шести веков. Ранее историки относили его правление к 802—850 гг. н. э., однако некоторые учёные сейчас склоняются к мнению, что он правил в 770—835 гг. н. э.
До прихода к власти Джайавармана II страна не имела центральной власти и находилась в состоянии междоусобной раздробленности. Надписи в Сдок Как Томе сообщают нам, что в 802 г. н. э. на вершине Пном Кулен Джайаварман II дал указание жрецу-брахману по имени Хираньядама провести над ним религиозный обряд культа девараджи, после чего Джайаварман II становился чакравартин, «идеальным правителем вселенной». Обряд провозгласил его верховным правителем земель, что помогло ему в объединении страны.
Биография
Несмотря на ключевую роль в кхмерской истории, достоверных фактов о Джайавармане II известно немного. Надписей, относящихся к его времени не существует, однако есть письменные свидетельства, написанные значительно позже его смерти. Он, очевидно, был аристократического происхождения, и начал свои завоевания с юго-востока сегодняшней Камбоджи, где он захватил город Вьядхапура. Далее Джайаварман II отправился на северо-запад, подчиняя себе по пути различные владения и захватив Шамбхупуру. Позднее он обосновался в городе-государстве Прей Нокор, располагающемся на территории современного Хошимина. Далее он двинулся к городу-государству на месте Ват Пху на территории современного южного Лаоса, а затем вдоль гор Дангрэк — в район Ангкора. Он пытался подчинить себе правителей к западу от Ангкора, но те оказали сопротивление, и Джайаварман II был вынужден укрыться на горе Кулен, в 50 км от Ангкора.
Именно здесь брахман Хираньядама провозгласил образование независимого государства и объявил Джаявармана чакравартином. Этот шаг помог Джаяварману II укрепить свой авторитет перед лицом сильного сопротивления местных правителей. Основанный им на склонах плато Кулен город Махендрапарвата стал позднее одной из столиц Кхмерской империи[2].
Обосновавшись в районе Ангкора, он правил не только в Харихаралайе к северу от озера Тонлесап, но и в месте, называемом в надписях Амарендрапурой. Точное местонахождение Амарендрапуры неизвестно, однако некоторые историки полагают, что она находилась в западной части Западного Барая, 8-километрового священного резервуара, который был сооружён через два века после смерти Джайавармана II. Точно неизвестно, какие храмы были построены в его время, но некоторые историки предполагают, что к его правлению относится храм Прасат Ак Юм на южном крае Западного Барая, это кирпичная ступенчатая пирамида в сильно разрушенном состоянии. Этот храм является предшественником более поздних архитектурных форм Ангкора — храмов-гор.
Практически вся биография Джайавармана II описана на стеле в Сдок Как Томе, и датируется 1052 годом.
Умер в Харихаралайе в 850 году, ему было присвоено посмертное имя Парамешвара.
 Монархи Камбоджи
| ||
| Предшественник: ? |
Император Камбуджадеши ок. 770 — 835 |
Преемник: Джаяварман III |
Напишите отзыв о статье "Джайаварман II"
Примечания
- ↑ [bigenc.ru/text/1951134 Джайаварман II] / Н. Н. Бектимирова // Григорьев — Динамика. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2007. — С. 624. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 8). — ISBN 978-5-85270-338-5.</span>
- ↑ Higham, Charles. The Civilization of Angkor. — University of California Press, 2001. — ISBN 978-0-52023-442-0. — P. 84, 151.
</ol>
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 24 апреля 2014 года. |
Отрывок, характеризующий Джайаварман II
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
