Григорий Андреевич Мамон
Григорий Андреевич Дмитриев-Нетшин по прозвищу Мамон – окольничий на службе у московского князя Ивана III.
Происхождение и семья
Дворянин из рода Нетшиных – XX колено от Рюрика. Сын Андрея Дмитриевича Нетшина, внук Дмитрия Александровича Нетшина (по которому назывался Дмитриевым) и правнук Александра Юрьевича Нетши (по которому назывался Нетшиным). По версии В.В. Богуславского – основатель рода Дмитриевых-Мамоновых. Однако в соответствии с "Родословными Записями Л.М. Савелова" 3-выпуск 1909г. основатель рода его двоюродный брат Дмитрий Иванович Дмитриев. Григорий Андреевич имел сыновей – Ивана и Фёдора.
Служба
С 1480 года – один из близких советников Ивана III. В 1500 году присутствовал на свадьбе В.Д. Холмского. В 1504 году ему докладывали «полные грамоты» по Москве. В 1509 году был оставлен в Москве, видимо, уже по возрасту и состоянию здоровья. В том же году сделал вклад в Иосифо-Волоколамский монастырь.
Напишите отзыв о статье "Григорий Андреевич Мамон"
Литература
- Богуславский В. В. Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия : в 2 т. — М.: Олма-Пресс, 2005.
|
Это заготовка статьи по истории России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о дворянском или купеческом роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Григорий Андреевич Мамон
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
