Дом-музей А. И. Кочешева
| Дом-музей А.И.Кочешева | |
|---|---|
| |
| Местонахождение | 640000, Курган, ул. Советская, 92. |
Дом-музей А. И. Кочешева — музей, расположенный в городе Курган. Посвящён фотографу Алексею Ивановичу Кочешеву, который, 19 сентября 1891 года открыл своё фотоателье.
Благодаря его работам мы сегодня можем увидеть Курган таким, каким он был в конце XIX — начале XX века. Творческая жизнь Алексея Кочешева началась, когда он получил разрешение тобольского губернатора на производство фотографических работ в Кургане. На первую Курганскую сельскохозяйственную кустарно-промышленную выставку 1895 года Кочешев предоставил около четырёхсот фотографий с видами на Курган и окрестности. За это его наградили серебряной медалью, а спустя год, получил похвальный отзыв после участия в Московской фотографической выставке. В начале ХХ века Кочешев переехал в другой дом. Он был двухэтажным, и фотограф отвел первый этаж на ателье. В этом же здании он открыл и магазин писчебумажных принадлежностей и фототоваров. Кочешев любил фотографировать железнодорожников. Для них фотограф делал скидки в цене.
Кочешева увлекли бурные события 1905 года. «Манифест о свободе» печатался в его типографии. Подавив открытое революционное выступление рабочих Кургана, городская полиция арестовала весь стачечный комитет. Кочешев, пользуясь своим авторитетом, сумел проникнуть в тюремный двор и сделать групповой снимок арестованных — 14 человек. Но полицейские вскоре конфисковали негатив. Все же один отпечаток остался (он теперь хранится в музее). В 1907 году Кочешев отснял первомайские демонстрации, а в 1917 году стал очевидцем революции.
После революции Алексей Кочешев потерял свой фотосалон и вместе с семьей уехал в Омск. До 1933 года работал мастером по ремонту павильонной аппаратуры в Новосибирске[1]. Многочисленные архивы потерялись, и только несколько сот пожелтевших снимков бережно хранятся в местных музеях и семейных альбомах коренных горожан. До наших дней дошёл 521 фотоснимок именитого мастера, передающий историю Зауралья до 1917 года.
Во время революционных событий в доме Кочешева находилась газетная типография. 15 марта 1917 года курганская «Народная газета», принадлежавшая Союзу сибирских маслодельных артелей, опубликовала сообщение о выходе первого номера газеты «Известия Курганского Совета рабочих и солдатских депутатов». До сентября 1917 года руководство в этой газете принадлежало эсерам и меньшевикам. С сентября по декабрь 1917 года издание газеты «Известия» было прекращено. Однако с января 1918 года газета стала выходить снова. Её редактором стал большевик Я. Я. Пуриц. Последний номер вышел из печати 1 июня 1918 года. Однако распечатанная часть тиража была уничтожена белочехами, а редактор арестован. 15 сентября Я. Я. Пуриц был расстрелян вместе с другими курганскими комиссарами. В послереволюционный период дом был перестроен. Была ликвидирована застекленная стена фотоателье с верхне-боковым освещением, заложены угловой вход и вход с улицы Советской. Убраны массивные фигурные ворота и угловой балкон, а также шатровое завершение кровли со шпилем. В середине шестидесятых годов в доме произвели капитальный ремонт: были проведены центральное отопление и холодная вода. 27 мая 1983 года Курганский областной исполнительный комитет принял решение № 369 «О мерах по дальнейшему улучшению работы музеев в области», в котором рекомендовал Курганскому городскому исполнительному комитету передать этот исторический памятник областному краеведческому музею для размещения в нём отдела истории советского общества и фондохранилища.
Дом-музей открыт на общественных началах, готовится постоянная экспозиция, собирается материал по наследию Кочешева. Располагается дом-музей в фотоателье Кочешева на пересечении улиц Комсомольская и Советская (в те года Думский переулок и Дворянская улица).
Напишите отзыв о статье "Дом-музей А. И. Кочешева"
Примечания
- ↑ [www.kurgan.orthodoxy.ru/index.php?option=com_content&view=article&catid=74:publication&id=691:kocheshev История, написанная светом]
Ссылки
- [www.zaural100.ru/c-museum-kocheh.htm Дом-музей А. И. Кочешева]
- [history45.livejournal.com Фотографии А. И. Кочешева]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи по искусству. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о музеях. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о Кургане. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дом-музей А. И. Кочешева
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
