Доталайотский период

Доталайотский период — термин, охватывающий доисторический период развития Балеарских островов до возникновения культуры строителей талайотов. Альтернативный термин «доталайотская культура» неточен, так как период включает несколько исторических эпох и культур.

Хронология

Доталайотский период делится на несколько отрезков:

• колоколовидные кубки (только Менорка, около 2300—2000 гг. до н. э.)
• период дольменов (2000—1600 гг. до н. э.)
• период кораблеобразных гробниц-«навет» (1600—1100 гг. до н. э.)
• прототалайотский период (1100—850 гг. до н. э.)

Первые обитатели (поздний энеолит)

До конца XX века многие археологи полагали, что заселение Балеарских островов началось около 5-6 тыс. до н. э. К этому периоду, действительно, относятся каменные орудия, найденные в местности Бинимелла де Меркадал (Менорка), однако эта волна поселенцев, по-видимому, не привела к заселению островов — они служили лишь промежуточной остановкой для мореходов того времени.

Современная датировка археологических открытий на острове не позволяет предполагать появление постоянных поселений ранее 3 тыс. до н. э. Культура первых поселенцев относилась к позднему энеолиту. Характерные особенности погребений и материальной культуры указывают на их прибытие с территории Лангедока и Прованса, несколько меньшее сходство заметно в синхронной материальной культуре Каталонии. Это были носители культуры колоколовидных кубков.

По всей видимости, балеарский козёл (Myotragus balearicus) вымер в 4 тыс. до н. э., примерно за тысячу лет до появления на островах первых обитателей. До этого острова, по-видимому, не привлекали поселенцев. Предполагается, что их могла отпугнуть слишком густая и непроходимая растительность островов и видимое отсутствие каменного сырья, подходящего для изготовления инструментов. Стимулом к появлению первых поселенцев могли послужить одновременно рост технологий, развитие социальной организации и рост насилия в континентальной Европе.

Доисторический период Балеарских островов плохо изучен в связи с малым количеством находок того времени. Известно, что первые обитатели островов занимались охотой и сельским хозяйством, что проявлялось в находках костных останков домашних животных (овцы, козы, свиньи и коровы), не существовавших на островах до прибытия людей. О сельском хозяйстве можно судить по находкам большого количества кремневых серпов вокруг древнейших поселений острова.

Через несколько столетий после прибытия первых поселенцев на Балеарских островах колоколовидные кубки исчезают, однако появляются характерные для большей части западной Европы того времени мегалиты (дольмены).

Общество носит мирный характер (отсутствие находок специализированного характера), связи с континентом были слабыми, металлические изделия крайне немногочисленны (наконечники стрел и копий).

Ранний бронзовый век (период кораблеобразных гробниц)

Около 1600 г. до н. э. дольмены сменяются характерными гробницами в виде перевёрнутых кораблей («навета»). Одновременно растут торговые связи с континентом: появляется бронза, для изготовления которой использовались медь и олово, которые отсутствовали на архипелаге. Становится очень богатым набор погребальных даров.

Жители Балеарских островов бронзового века обитали в крупных жилищах с фундаментом в виде вытянутой подковы, выполненных из камня с крышей из ветвей, скрепленных глиной. Такие жилища назывались «кораблеобразными» из-за их сходства с местными гробницами «навета» в виде перевёрнутых лодок. Стены выполнялись из камня сухой кладкой таким образом, что наиболее крупные камни ложились в основание, а выше располагались более мелкие (см. фотографию). Аналогичная технология использовалась для сооружения мегалитов, например, дольменов.

Экономика основывалась на семейном хозяйстве: каждый дом мог вмещать большую самодостаточную семью, члены которой выполняли различные задачи в зависимости от своего пола и возраста. Предположительно существовала практика убийства «избыточных» младенцев женского пола (женские захоронения — намного более редкие, чем мужские).

Сельское хозяйство было основано на подсечно-огневом методе, то есть засеве на месте выжженного леса, что оказывало разрушительный экологический эффект на местную экологию. С плугом местное население не было знакомо. Для поздних этапов данной культуры археологи отмечают уменьшение количества растительной пищи (а также остатков растений, как можно судить по следам пыльцы) и, соответственно, рост скотоводства.

Погребения были почти во всех случаях пещерными (см. Балеарские пещеры): немногочисленные сохранившиеся дольмены продолжали непрерывно использоваться как минимум в первой половине 2 тыс. до н. э. Тем не менее, встречаются также погребения в цистах, в природных пещерах, в перестроенных природных пещерах, а также в искусственно выдолбленных в скале пещерах. Искусственные пещеры различных эпох имеются на Гимнесийских островах, однако искусственные пещеры бронзового века чаще всего встречаются на Мальорке. Некоторые искусственные пещеры, определённо относящиеся к бронзовому веку, имеют удлинённое основание и исполнены с большим техническим мастерством (см. фото), с входным коридором, боковыми камерами и рядом других отличительных особенностей.

«Доталайотские культуры» существовали также на Питиузских островах, однако имели свои особенности: известен дольмен на о. Форментера, а также поселения эпохи бронзового века на Ибице и на Форментере. С другой стороны, на этих островах по неизвестным до сих пор причинам не возникла талайотская культура.

Прототалайотский период

В этот период рацион был основан почти исключительно на животных белках, поскольку плодородность земли была невысока (см. выше). Такой рацион был причиной постоянного недоедания, поскольку рост животных является существенно более медленным, чем урожайность злаков. Ресурсы оказывались всё более скудными по мере роста местного населения, что привело к кризису местного образа жизни и росту внутренней агрессии. Разрушение прежнего образа жизни привело к образованию на рубеже 2 и 1 тыс. до н. э. иерархического общества, что отражается в возникновении прототалайотских каменных монументов конца 2 тыс. до н. э. Переход от прототалайотов к собственно талайотской культуре был постепенным, однако до недавнего времени археологи рассматривали талайоты как результат нашествия извне, тем более что время возникновения первых талайотов примерно совпадало с миграцией «народов моря» в конце 13 в. до н. э.

Существенным отличием Менорки от Майорки было сохранение высокого разнообразия погребальных сооружений (общим для двух островов было сохранение обряда погребения в пещерах, а также другие детали материальной культуры, что говорит о сохранении связей между островами). В это время погребальные дары становятся особенно обильными и многообразными по сравнению с предшествующими периодами. Помимо оружия, среди них появляются бронзовые украшения, отдельные железные предметы.

См. также

• Балеарские пещеры
• Донурагическая Сардиния
• Навета

Ссылки

• [www.arqueobalear.es Arqueobalear] — El portal de arqueología de las Islas Baleares.
• [www.talayots.es La guía online de la prehistoria en Mallorca y Menorca]
• [www.menorcaweb.net/arqueologia La arquelogía de Menorca] (en catalán)(en inglés)
• [www.sespaisses.es El poblado talayótico de Ses Paisses, Artá, Mallorca]
• [www.sonfornes.mallorca.museum Museo arqueológico de Son Fornés, Mallorca] (en catalán) (en alemán) (en inglés)
• [www.menorcaweb.net/talati El poblado talayótico de Talatí de Dalt, Menorca] (en catalán) (en inglés) (en francés) (en alemán) (en italiano)
• [www.menorcaweb.net/soncatlar El poblado talayótico de Son Catlar, Menorca] (en catalán) (en inglés)

Отрывок, характеризующий Доталайотский период

– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.