Дьявольские куколки-подростки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дьявольские куколки-подростки
Teenage Devil Dolls
Жанр

криминальная драма

Режиссёр

Б. Лоуренс Прайс-младший

Продюсер

Б. Лоуренс Прайс-младший

Автор
сценария

Б. Лоуренс Прайс-младший

В главных
ролях

Барбара Маркс
Роберт А. Шелли

Оператор

Уильям Р. Либ
С. Дэвид Сэксон

Композитор

Роберт Джексон Драснин

Кинокомпания

American International Pictures

Длительность

61 мин.

Бюджет

$14,000

Страна

США США

Язык

английский

Год

1955

IMDb

ID 0045223

К:Фильмы 1955 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Дьявольские куколки-подростки» (англ. Teenage Devil Dolls), также известный под названием One Way Ticket to Hell — американская чёрно-белая криминальная драма 1955 года режиссёра Бамлета Лоуренса Прайса-младшего. Он выступил продюсером, сценаристом, режиссёром фильма, а также сыграл роль «Чоло» Мартинеса.

Фильм повествует о судьбе девушки, чья жизнь пошла под откос из-за её наркотической зависимости. В нем практически полностью отсутствуют диалоги и весь рассказ ведётся из-за кадра от лица полицейского Дэвида Джейсона.





Сюжет

Кассандра Ли — обычная ученица средней школы, которая работает на низкооплачиваемой должности на предприятии матери. Вынося мусор, она замечает ребят на мотоциклах, которые предлагают ей прокатиться. Кассандра принимает предложение назло своей матери и уезжает вместе с ними за город, где пробует марихуану. Весь выпускной год она катается с ними и курит «травку». Так и не получив должного образования и не поступив в колледж, она выходит замуж за одноклассника Джонни. Семейная жизнь и чрезмерная привязанность мужа тяготит молодую жену и она встречается со старыми друзьями и вновь начинает курить «травку» и ночами не бывать дома. Выйдя из больницы, в которую она попала из-за передозировки болеутоляющими, Кассандра уходит из дома.

Кассандра зарабатывает на жизнь торгуя на улицах «травкой», а также устроив у себя в квартире наркопритон. На задворках Лос-Анджелеса она замечает наркоманку по имени Марго Росси, которая находится в состоянии героиновой ломки. Кассандра приводит её к себе и затем делает Марго своей компаньонкой. О них узнаёт наркоторговец Свен Бергман и решает убрать конкуренток, подсадив их на иглу. Он выбрасывает находящуюся под воздействием героина Кассандру на глухую улицу и убивает Марго.

Полиция открывает охоту на наркоторговцев и Кассандра знакомится с мексиканцем Мигелем «Чоло» Мартинесом, занимающимся кражей автомобилей. У молодых людей завязывается роман и Кассандра становится его сообщницей.

Скрываясь от полиции на краденной машине, Кассандра и Мигель отправляются через пустыню Мохаве к мексиканской границе. В пустыне они бросают машину и прячутся от палящего солнца в пещеру. На следующее утро Мигель покидает пещеру, а полицейские находят Кассандру в полусознательном состоянии.

Лос-анджелесский суд приговаривает Кассандру к принудительному лечению в Федеральном Наркологическом Госпитале. Во время её посадки на отправляющийся туда поезд, полиция задерживает наблюдающего за ней издалека Мигеля.

Актёры

Актёр Роль
Барбара Маркс Кассандра Ли Кассандра Ли
Роберт Шерри лейтенант Дэвид Джейсон лейтенант Дэвид Джейсон
Курт Мартелл рассказчик рассказчик
Бамлет Лоуренс Прайс-младший Мигель «Чоло» Мартинес Мигель «Чоло» Мартинес
Люсиль Прайс мать Кассандры мать Кассандры
Бамлет Лоуренс Прайс-старший отчим Кассандры отчим Кассандры
Уильям Кенделл Расселл Пэкард Расселл Пэкард
Роберт Норман Джонни Адамс Джонни Адамс
Элейн Линденбаум Марго Росси Марго Росси
Джоэл Клименхэга Свен Бергман Свен Бергман
Джо Попавич Эл Стуцман Эл Стуцман
Энтони Горслайн Джимми Санчес Джимми Санчес
Виктор Шварц сержант Шварц сержант Шварц

Интересные факты

  • Фильм был снят в 1953 году в качестве магистерской диссертации Бамлета Лоуренса Прайса-младшего, ученика Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Он же выступил продюсером фильма, вложив в бюджет 14,000 долларов и использовав при создании довольно дешёвую 35-миллиметровую плёнку.[1] Родители Прайса, Люсиль Прайс и Бамлет Лоуренс Прайс-старший сыграли родителей главной героини, а он сам сыграл её бойфренда/соучастника Мигеля Мартинеса.

Напишите отзыв о статье "Дьявольские куколки-подростки"

Примечания

  1. [www.imdb.com/title/tt0045223/trivia?ref_=tt_trv_trv Факты о фильме] на IMDb

Ссылки

Отрывок, характеризующий Дьявольские куколки-подростки

– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.