Единая цветографическая схема для всех воздушных судов «Аэрофлота» 1973 года
Единая цветографическая схема для всех воздушных судов «Аэрофлота» 1973 года — цветовая схема покраски воздушных судов компании «Аэрофлот» Министерства гражданской авиации СССР.
До 1973 года воздушные суда «Аэрофлота» имели разные варианты раскраски, созданные конструкторскими бюро-разработчиками для каждого типа самолётов. На фюзеляж наносилось слово «Аэрофлот» и фирменный знак — окрылённые молот и серп, что и отличало гражданские суда от остальных. Парк самолётов был весьма пёстрым.
В начале 1970-х годов в связи с выходом «Аэрофлота» на международные воздушные линии руководство МГА начало задумываться над созданием единой узнаваемой ливреи для воздушных судов советской авиакомпании.
1 декабря 1973 года была принята и утверждена единая цветографическая схема для всех воздушных судов «Аэрофлота». Главным цветом была выбран синий. Нижняя часть фюзеляжа окрашивалась в серо-голубой цвет, остальная часть — в белый, в средней части ниже иллюминаторов — тонкая синяя полоса, а на уровне иллюминаторов — большая синяя полоса. На киль белого цвета наносился стилизованный флаг СССР, под ним — бортовой номер чёрного цвета, на фюзеляж белого цвета над иллюминаторами — большая надпись синим цветом «Аэрофлот» и рядом фирменный знак так же синего цвета. Для воздушных судов, работающих в арктических районах страны, вместо синего цвета применялся контрастный цвет — красный.
Окраска нового стандарта начала применяться на самолётах с 1974 года начиная с поршневых самолётов Ан-2 местных линий и заканчивая межконтинентальным лайнером Ил-62. К концу 1970-х годов практически все эксплуатировавшиеся самолёты получили новую окраску. Перекрашивали даже типы самолётов, которые снимались с пассажирской эксплуатации в ближайшие несколько лет, такие как: Ту-104, Ту-114 и Ту-124. Не попали под новый стандарт перекраски лишь пассажирские Ли-2 и Ан-10, которые были сняты с эксплуатации гражданского воздушного флота ещё в 1973 году.
Ливрея, принятая в 1973 году, оставалась основной для воздушных судов «Аэрофлота» более четверти века. С 1992 года изменился лишь флаг на киле: вместо флага СССР, начал использоваться флаг России, а так же код страны: вместо СССР — RA. После распада СССР вновь образованные национальные авиакомпании в бывших Союзных республиках приняли свои собственные варианты раскраски воздушных судов. Некоторые из них были основаны на прежней советской аэрофлотовской ливрее.
Галерея
- Antonov (PZL-Mielec) An-2TP, Aeroflot AN1083140.jpg
Ан-2 в ливрее "Аэрофлота" 1973 года.
- Aeroflot Let L-410 Osta.jpg
Л-410 в красной ливрее "Аэрофлота" 1973 года.
- Yakovlev Yak-40 in Kirsanov, rear view.JPG
Як-40
- Antonov An-24B, Aeroflot AN1089475.jpg
Ан-24Б в ливрее "Аэрофлота" 1973 года.
- Tupolev Tu-124V, Aeroflot JP6999250.jpg
Ту-124В
- Aeroflot Tu-134A CCCP-65854 ZRH Jun 1977.png
Ту-134А в ливрее "Аэрофлота" 1973 года.
- Aeroflot Yakovlev Yak-42 Gilliand.jpg
Як-42
- Ilyushin Il-18D, Aeroflot (Russia - Air Force) AN1093449.jpg
Ил-18Д
- Aeroflot Tupolev Tu-144 1977 Volpati-2.jpg
Ту-144
- Aeroflot Tu-154B-2 CCCP-85396 ZRH 1982-6-20.png
Ту-154В-2
- Ilyushin Il-62M, Aeroflot AN1061813.jpg
Ил-62
- CCCP-86095 IL86 AFL (4353442636).jpg
Ил-86
|
Это заготовка статьи об авиации. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Единая цветографическая схема для всех воздушных судов «Аэрофлота» 1973 года"
Отрывок, характеризующий Единая цветографическая схема для всех воздушных судов «Аэрофлота» 1973 года
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
