Единство (мини-футбольный клуб)
| Единство | |||
| К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан) | |||
| Полное название |
Мини-футбольный клуб Единство | ||
| Основан | 1997 | ||
|---|---|---|---|
| Расформирован | 2002 | ||
| Соревнование | Высшая лига | ||
| 2001-2002 | 16 | ||
| |||
МФК «Единство» — мини-футбольный клуб из Санкт-Петербурга, существовавший в 1997—2002 годах. До 2000 года назывался «Стройимпульс».
Два сезона провёл в Высшей лиге (тогда — высшем дивизионе российского мини-футбола). Высшее достижение — 12-е место в сезоне 2000/01.
История
«Стройимпульс» был создан в 1997 году президентом одноимённой компании Сергеем Амелиным. Два сезона команда играла в городских соревнованиях, а в 1999 году заявилась в Первую лигу, второй дивизион в структуре российского мини-футбола. С первой попытки петербуржцы выиграли турнир и получили право на дебют в элите российского мини-футбола.
Амелин пригласил на должность главного тренера Юрия Руднева, впоследствии ставшего одним из самых титулованных тренеров России. Также он переименовал команду в «Единство», таким образом выразив свои политические взгляды. В сезоне 2000/01 «Единство» заняло 12-е место, сохранив место в Высшей лиге.
Вскоре Амелин потерял интерес к команде, всё больше времени уделяя футбольному «Динамо». «Единство» провело в Высшей лиге ещё один сезон, заняло там последнее место, после чего прекратило существование.
Выступления в Чемпионатах России
| Сезон | Лига | Занятое Место |
|---|---|---|
| 1999-2000 | Первая Лига (II) |  1
|
| 2000-2001 | Высшая Лига (I) | 12 |
| 2001-2002 | Высшая Лига (I) | 16 |
Бывшие известные игроки
Напишите отзыв о статье "Единство (мини-футбольный клуб)"
Отрывок, характеризующий Единство (мини-футбольный клуб)
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
