Забелина, Александра Ивановна

Александра Забелина
Личная информация
Полное имя	Александра Ивановна Забелина
Гражданство	СССР СССР → Россия Россия
Специализация	фехтование
Награды и медали Олимпийские игры Золото Рим 1960 командная рапира Золото Мехико 1968 командная рапира Золото Мюнхен 1972 командная рапира Чемпионаты мира Золото Лондон 1956 командная рапира Золото Париж 1957 рапира Золото Филадельфия 1958 командная рапира Серебро Будапешт 1959 командная рапира Золото Турин 1961 командная рапира Серебро Турин 1961 рапира Серебро Буэнос-Айрес 1962 командная рапира Золото Гданьск 1963 командная рапира Золото Москва 1966 командная рапира Серебро Москва 1966 рапира Золото Монреаль 1967 рапира Серебро Монреаль 1967 командная рапира Серебро Гавана 1969 командная рапира Золото Анкара 1970 командная рапира Золото Вена 1971 командная рапира

Александра Ивановна Забелина (11 марта 1937, Москва, СССР) — прославленная советская фехтовальщица на рапирах, трёхкратная олимпийская чемпионка, девятикратная чемпионка мира, первая советская спортсменка, ставшая чемпионкой мира в личном первенстве, двадцатитрёхкратная чемпионка СССР. Начинала заниматься гимнастикой, но, получив травму, была вынуждена оставить этот вид спорта. Тогда в 1951 году соседский мальчик позвал её с собой в секцию фехтования. Выступала за «Динамо» Москва.

Чемпионка мира в личных (1957, 1967) и командных (1956-71) соревнованиях.

Засл. тренер России (1986). Подготовила олимпийскую чемпионку М. Мазину.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/za/aleksandra-zabelina-1.html Александра Забелина] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Забелина, Александра Ивановна

– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.