Фехтование на летних Олимпийских играх 1968

Соревнования по фехтованию на летних Олимпийских играх 1968 года проводились среди мужчин и женщин. Мужчины соревновались на шпагах, рапирах и саблях (в личном и командном первенстве), женщины — только на рапирах.

Медалисты

Мужчины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
Шпага Личное первенство	Дьёзё Кульчар Венгрия	Григорий Крисс СССР	Джанлуиджи Саккаро Италия
Шпага Командное первенство	Венгрия Чаба Феньвеши Золтан Немере Пал Шмитт Дьёзё Кульчар Пал Надь	СССР Григорий Крисс Иосиф Витебский Алексей Никанчиков Юрий Смоляков Виктор Модзолевский	Польша Бохдан Анджеевский Михал Буткевич Бохдан Гонсёр Хенрик Нелаба Казимеж Барбурский
Рапира Личное первенство	Йонел Дрымбэ Румыния	Йенё Камути Венгрия	Даниэль Ревеню Франция
Рапира Командное первенство	Франция Даниэль Ревеню Жиль Беролатти Кристиан Ноэль Жан-Клод Маньян Жак Димон	СССР Герман Свешников Юрий Шаров Василий Станкович Виктор Путятин Юрий Сисикин	Польша Витольд Войда Збигнев Скрудлик Рышард Парульский Эгон Франке Адам Лисевский
Сабля Личное первенство	Ежи Павловский Польша	Марк Ракита СССР	Тибор Пежа Венгрия
Сабля Командное первенство	СССР Владимир Назлымов Виктор Сидяк Эдуард Винокуров Марк Ракита Умяр Мавлиханов	Италия Владимиро Каларезе Микеле Маффей Чезаре Сальвадори Пьерлуиджи Кикка Роландо Риголи	Венгрия Тамаш Ковач Янош Кальмар Петер Баконьи Миклош Месена Тибор Пежа

Женщины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
Рапира Личное первенство	Елена Белова СССР	Мария дель Пилар Рольдан Тапия Мексика	Ильдико Уйлаки-Рейтё Венгрия
Рапира Командное первенство	СССР Александра Забелина Татьяна Самусенко Елена Белова Галина Горохова Светлана Чиркова	Венгрия Лидия Дёмёльки Ильдико Фаркашински-Бобиш Ильдико Уйлаки-Рейтё Мария Гулачи Паула Мароши	Румыния Екатерина Шталь-Енчик Иляна Дюлай-Дрымбэ Мария Викол Ольга Сабо-Орбан Ана Дершидан-Эне-Паску

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/summer/1968/FEN/ Итоги соревнований] на сайте sports-reference.com

Отрывок, характеризующий Фехтование на летних Олимпийских играх 1968

– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.