Завадский-Краснопольский, Андрей Кириллович

Андре́й Кири́ллович Зава́дский-Краснопо́льский (1841—1889) — русский писатель и географ.

Сын помещика, закончив историко-филологического факультет Киевского университета, был преподавателем истории и географии; оставил географический кабинет, пожертвованный им в университет святого Владимира.

Печатал статьи в «Московских ведомостях», «Биржевых ведомостях», «Гражданине» и других печатных изданиях того времени. Отдельно опубликованы его работы: «Влияние греко-византийской культуры на развитие цивилизации в Европе», «Подмосковные подоляне», «Малорусские степи», «10000 верст по России», «Крым», «Енисейская губ.» и др. Под конец жизни начал издавать справочный словарь по географии, этнографии и истории: «Природа и люди», проживая в Альпах, подготовил к печати труд по вопросу о происхождении чуди, оставшийся неизданным.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Завадский-Краснопольский, Андрей Кириллович

– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.