Звериный стиль

Звериный стиль — орнаментальный стиль, возникший самостоятельно в ряде мест, строящий свои узоры из элементов условного изображения сначало только зверей, а затем человеческих фигур и птиц, полностью подчиняя изобразительные мотивы ритмам декоративного неизобразительного искусства.

Общие сведения

Изображать животных начали ещё первые люди, но практика массового производства различных предметов с изображениями в зверином стиле появилась в бронзовом веке, и возросла в железном веке. Самые лучшие изображения в зверином стиле основаны на любви к природе, восхищении животными и их движениями, наблюдении борьбы зверей и т. д.

Своим рождением и сюжетами изображений звериный стиль обязан Тотемизму. Чаще всего изображались обожествляемые животные, хищные звери, птицы и фантастические существа (грифоны).

Для создания предметов с изображениями использовались все доступные тогда технологии, а для создания особо ценных предметов (для избранных) использовалось золото, серебро, драгоценные камни и т. д. Мастера всех древних народов старались копировать друг у друга не только художественные приемы, но и технологии работы с различными материалами.

В результате распространения новых бижутерии, которые далеки от Тотемизма, звериный стиль утратил своё значение и масштабы использования, однако некоторые изображения в зверином стиле, ставшие популярными, повлияли на формирование современных национальных орнаментальных мотивов, государственных символик и т. д..

Первые найденные материальные артефакты с изображениями в зверином стиле датируются :

• в Египте и Месопотамии V тыс. до н. э.
• в Передней Азии, Индии и Китае — IV тыс. до н. э.
• в России (Майкопская культура) — IV тыс. до н. э.

Типы артефактов звериного стиля, обнаруживаемых в РФ

На территории России и в ряде соседних государств, наблюдаются археологические находки, которые можно отнести к 6 основным типам звериного стиля.

1. Самый древний — Майкопский звериный стиль (по артефактам Майкопской культуры)
2. Созданный скифами тип, ответвлениями которого являются Пермский звериный стиль, Скифо-сибирский звериный стиль и т. д.
3. Созданный сарматами тип, в которых схематизация и условные черты заметно усилились, изображения часто покрывались многочисленными цветными вставками.
4. Созданный меотами — Меотский звериный стиль (иногда именуемый Прикубанское барокко), который безусловно испытал значительное влияние древнегреческого искусства, а также влияние со стороны скифов.
5. Изображения с комбинированной типизацией, например Скифо-меотский звериный стиль, Сармато-меотский и т. п.
6. Античный импорт.

Литература

• Завитухина М. П. Тагарское искусство на Енисее. Л., 1983;

Ссылки

• [www.perm-animal-style.ru/ Сайт о Пермском зверином стиле, фотогалерея изделий]
• [afisha.prm.ru/new-pzs/publication/ Список публикаций по проблематике Пермского звериного стиля]

Отрывок, характеризующий Звериный стиль

Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.