Зверозомб-Зубовский, Евгений Васильевич

Евгений Васильевич Зверозомб-Зубовский
Дата рождения:	3 марта 1890(1890-03-03)
Место рождения:	Киев
Дата смерти:	21 апреля 1967(1967-04-21) (77 лет)
Место смерти:	Киев
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	энтомология

Систематик живой природы

Зверозомб-Зубовский, Евгений Васильевич (19 февраля (3 марта) 1890, Киев — 21 апреля 1967, Киев) — украинский советский энтомолог, член-корреспондент АН УССР (с 22 февраля 1939 года), председатель Украинского энтомологического общества, почётный член Всесоюзного энтомологического общества, один из организаторов дела защиты растений на Украине и в России.

Биография

Родился 19 февраля (3 марта) 1890 года в Киеве. В 1916 году закончил Киевский университет. С 1923 года заведовал станцией в Киеве и отделом энтомологии Киевской сельскохозяйственной станции. Работал над изучением энтомофауны Украины и Южной России. Был главным энтомологом управления «Союзсахар». В 1939—1945 годах работал в Институте зоологии АН Украинской ССР. Затем в 1946—1956 годах работал в Институте энтомологии и фитопатологии АН Украинской ССР (в 1949—1950 годах. — на должности директора, в 1950—1956 годах — заведующего лабораторией).

Основные научные работы были посвящены изучению энтомофауны Украины и юга России. Является автором фундаментальных обзоров по биологии вредителей сахарной свеклы, амбарных вредителей и вредных грызунов. Один из организаторов службы защиты растений. Вице-президент Всесоюзного общества энтомологов (1947—1967).

Жил в Киеве в Доме ученых по улице Челюскинцев, 15. Умер в Киеве 21 апреля 1967 года. Похоронен на Байковом кладбище (участок № 24).

Литература

• Українська радянська енциклопедія : у 12 т. / за ред. М. Бажана. — 2-ге вид. — Київ: Гол. редакція УРЕ, 1974—1985.
• Т. П. Бабий и др. Биологи. — Киев, Наукова думка, 1984

Отрывок, характеризующий Зверозомб-Зубовский, Евгений Васильевич

Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.