Богуславская, Зоя Борисовна

Зоя Богуславская
В ТТЦ Останкино
Имя при рождении:	Зоя Борисовна Богуславская
Род деятельности:	писательница, прозаик, драматург, критик, искусствовед
Дата рождения:	16 апреля 1929(1929-04-16) (95 лет)
Место рождения:	СССР СССР Москва Москва
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Отец:	Борис Львович Богуславский
Мать:	Эмма Иосифовна Богуславская
Супруг:	1. Георгий Новицкий 2. Борис Каган 3. Андрей Вознесенский
Дети:	Леонид Борисович Богуславский

Зо́я Бори́совна Богусла́вская (род. 16 апреля 1929, Москва, СССР) — советская и российская писательница, прозаик, эссеист, драматург, автор крупных культурных проектов в России и за рубежом.

Биография

Родилась в семье Бориса Львовича Богуславского и Эммы Иосифовны Богуславской. Отец был известным учёным в области кибернетики и машиностроения, автором ряда научных работ, монографий и учебных пособий («Токарные автоматы: основы расчёта, проектирования и эксплуатации», М. : Машгиз, 1958; «Токарные полуавтоматы и автоматизированные линии», М.: Профтехиздат, 1961; «Автоматы и комплексная автоматизация», М.: Машиностроение, 1964; «Справочник металлиста» в 5 томах, 1976—1978).

Выбор профессии определило детское увлечение театром, литературой. Ещё в школе юная Зоя начала писать тексты для драмкружков и литературных вечеров.

В 1948 году Зоя Богуславская окончила Государственный институт театрального искусства имени А. В. Луначарского (ГИТИС), театроведческий факультет, а затем аспирантуру Института истории искусства Академии наук СССР. После защиты диссертации работала редактором в издательстве «Советский писатель», читала лекции в Московском высшем театральном училище, заведовала отделом литературы в Комитете по Ленинским и Государственным премиям. Начав свой творческий путь как театральный и кинокритик, впоследствии З.Богуславская получила широкую известность как писатель новой волны.

В конце 1960-х годов ей принесли известность статьи о театре и кино, были опубликованы монографии о Леониде Леонове и Вере Пановой. В 1967 году, Зоя Богуславская дебютирует в литературе с повестью «И завтра», опубликованной в журнале «Знамя», которая сразу же была переведенная во Франции. Вначале 1970-х годов прозаические произведения Богуславской печатаются в журналах «Новый мир», «Знамя», «Юность». Большим читательским интересом пользовались её книги «700 новыми», «Защита», «Наваждение», «Близкие». Перу писательницы принадлежат также две театрализованные «повести в диалогах» — «Контакт» (театр имени Евг. Вахтангова) и «Обещание» (в процессе репетиции во МХАТе спектакль был запрещен). Прогрессивная критика причислила её к писателям, близким к трифоновской школе прозы, открывающим новые стороны жизни современного человека, — консервативная критика обвиняла в аполитичности, увлечении психологическими глубинами человека.

В последние годы опубликованы повести «Близкие», «Окнами на юг», по мнению критики, быть может первые художественные произведения об истинно новых русских; эссе «Время Любимова и Высоцкий», «Лайза и Барышников, Миша и Минелли», вызвавшие широкий отклик критики. Особняком в творчестве писательницы стоит художественно-публицистическая книга «Американки» и в переиздании «Американки плюс», ставшие бестселлером и удостоенные нескольких призов за лучшую публикацию года. По сюжетам книги программой «Браво» в США была снята серия телефильмов.

В 1998 году издается 2-томник Зои Богуславской «Зазеркалье», куда входят основные её произведения. Книга выпущена издательством «Культура» и включает 52 фотографии из личного архива, с портретом и обложкой кисти известного художника Рустама Хамдамова, оформлением А.Коноплева. Творчество З. Б. Богуславской неизменно вызывало острый интерес, вокруг её книг развертывались дискуссии, многие из них в своё время запрещались цензурой. Основные произведения неоднократно переиздавались, переводились на французский, итальянский, английский, японский и многие другие языки мира; к примеру, во Франции были переведены четыре повести.

Широко известен цикл эссе Зои Богуславской «Невымышленные рассказы» о встречах с самыми разными выдающимися деятелями российской, Европейской и американской культуры Марком Шагалом, Аркадием Райкиным, Хулио Кортасаром, Верой Пановой, Леонидом Леоновым, Михаилом Рощиным, Артуром Миллером, Юрием Любимовым, Владимиром Высоцким, Михаилом Барышниковым, Натали Саррот, Лайзой Минелли, Брижит Бардо и др.

По мнению критиков, повести «Близкие», «Окнами на юг» можно считать первыми художественными произведениями об истинно новых русских; эссе «Время Любимова и Высоцкий», «Лайза и Барышников, Миша и Минелли», вызвавшие широкий отклик критики. Особняком в творчестве писательницы стоит художественно-публицистическая книга «Американки» и в переиздании «Американки плюс», ставшие бестселлером и удостоенные нескольких призов за лучшую публикацию года. По сюжетам книги программой «Браво» в США была снята серия телефильмов.

Личная жизнь

Зоя Богуславская была замужем три раза.

1. Первый раз она вышла замуж в 19 лет за Георгия Новицкого, актёра Ленинградского театра, впоследствии, он стал актёром Театра имени Моссовета.
2. Второй муж — доктор технических наук, профессор Борис Каган, конструктор в области автоматики и вычислительной техники и лауреат Сталинской премии.
   1. Во втором браке у Зои Богуславской родился сын Леонид Богуславский, известный российский инвестор и совладелец компаний Яндекс и Озон.ру. Со своим вторым мужем она расстаётся, по собственному признанию, исключительно под влиянием Вознесенского, который посвятил ей «Озу». Буквально сразу вся Москва начала говорить о романе Вознесенского и Богуславской, — и несмотря на то, что слухи были беспочвенными, в результате супруги расстаются.
3. В 1964 году Зоя Богуславская третий раз вышла замуж, став женой Андрея Вознесенского. Их брак продлился 46 лет, вплоть до смерти Вознесенского 1 июня 2010 года. В память о нём Зоя Богуславская и её сын Леонид учредили [parabolaaward.ru/index.html премию «Парабола»] (одноименную с первым сборником стихов поэта, опубликованного в 1960 году).

Общественная деятельность

В 60-е годы Зоя Богуславская стала создателем Ассоциации женщин-писательниц в России, затем Международной ассоциации женщин-писательниц в Париже. Она также является членом Исполкома Русского Пен-центра, членом редколлегий ряда журналов. Зоя Богуславская владеет английским, немецким и французским языками. Она неоднократно выступала в университетах и на форумах в США, Франции, Великобритании, участвовала в книжных ярмарках (Франция, Испания, Германия, Великобритания и др.). Работала приглашенным писателем в Колумбийском университете в Нью-Йорке…

В 1991 году по проекту Зои Борисовны Богуславской была учреждена первая в России Независимая премия «Триумф» во всех видах искусства, в жюри которой вошли выдающиеся деятели культуры Ю.Башмет, В.Васильев, Э.Климов, А.Битов, В.Абдрашитов, Е.Максимова, А.Вознесенский, О.Табаков, В.Спиваков и другие, и одноименный Фонд, генеральным директором которого она стала. В 2010 году впервые прошло вручение молодёжной премии «Триумф» и учрежденная с фондом «Триумф-Новый Век» научная премия, которая вручается российским учёным, занимающимся фундаментальными и теоретическими исследованиями за «весомый вклад в развитие отечественной и мировой науки».

Зоя Богуславская является автором многих других культурных акций, прежде всего связанных с «триумфовцами» — ежегодные фестивали искусств «Рождественская карусель» в Москве, Тольятти, Париже, а также инициатором других художественных событий: авторских вечеров, театральных и кинопремьер, концертов.

В 2000 году по проекту З. Б. Богуславской, на этот раз книжному, совместно с издательством «Эксмо» начинается публикация "Золотой коллекции «Триумфа», в которую представляют авторские книги лауреаты и члены жюри премии «Триумф»: О.Табаков, М.Жванецкий, А.Битов, А.Демидова, А.Вознесенский, Б.Гребенщиков, Н.Ананиашвили, Ю.Давыдов, З.Богуславская и других.

В 2001 году подписала письмо в поддержку телеканала НТВ.

Сочинения

Критика

• «Леонид Леонов». М., 1960
• «Вера Панова: Очерк творчества». М., 1963

Проза

• …и завтра: Повесть. М., 1967
• Транзитом: Повести и рассказы. М., 1972
• Защита: Рассказы, повесть, роман. М., 1979
• Повести., 1979
• Посредники: Повести. Роман. М., 1981
• Близкие: Букинистическое издание, 1988
• Гонки; Транзитом; Защита:1988
• Американки:1991
• Американки плюс:1993
• Зазеркалье: Сочинения в двух томах, 1997
• Повесть Веруня и джентльмены: М., 2009, журнал Юность
• Вымышленное. Том 1: в сборник вошли повести и рассказы «Защита», «Наваждение», «Окнами на юг», «Семьсот новыми» и др., 2009
• Невымышленное. Том 2: в сборник вошла художественная публицистика и эссеистика Зои Богуславской, а также литературные портреты писателей и деятелей культуры — Юрия Любимова, Василия Аксенова, Аллы Демидовой, Аркадия Райкина, Олега Табакова и др., 2009
• Предсказание: в книгу вошли лучшие повести и рассказы, а также воспоминания и интервью, оставшиеся от встреч с Владимиром Высоцким, Брижит Бордо, Михаилом Барышниковым, Вольфом Мессингом, Вангой, Нэнси Рейган, Марком Шагалом, Олегом Меньшиковым, Михаилом Жванецким и многими другими, 2009
• Рассказ Ошибка: М., 2010, журнал Юность

Драматургия

• Контакт: Психологическая хроника. М., 1979

Отрывок, характеризующий Богуславская, Зоя Борисовна

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.