Кабелла, Антонио
Поделись знанием:
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
Антониотто да Кабелла (итал. Antoniotto da Cabella; 1420, Кабелла-Лигуре — 20 ноября 1475, Бейоглу) — генуэзский государственный деятель, политик и купец, последний консул, представлявший Генуэзскую республику в её крымских колониях.
Биография
Родился в семье купца. Имел большой склад мануфактуры в Генуе до своего отъезда в Каффу, где занимал должность консула вплоть до взятия города турками. После штурма Каффе был пленен турками и приговорен к каторге на галере.[1] Умер 20 ноября 1475 года в заключении в Бейоглу.
Напишите отзыв о статье "Кабелла, Антонио"
Примечания
- ↑ [old-feodosia.ru/%D1%84%D0%B5%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%81%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D1%8B/%D0%BA%D0%B0%D1%84%D1%84%D0%B0-%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%87%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5.html Каффа (окончание) | Старая Феодосия]
Отрывок, характеризующий Кабелла, Антонио
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
