Бейоглу
| Статус | |
|---|---|
| Входит в | |
| Население (2009) |
244 516 |
| Площадь |
8,76 км² |
|
| |
| Часовой пояс |
UTC+2 |
| Код автом. номеров |
34 |
| [www.beyoglu.gov.tr/ Официальный сайт] | |
Бейоглу́ (тур. Beyoğlu) — район в европейской части Стамбула (Турция), окружён водами Босфора и бухты Золотой Рог. Исторически (до начала XX века) именовался Пера.
История
Нынешняя территория Бейоглу на северном берегу бухты Золотой Рог заселена человеком на протяжении тысячелетий. В IV—V веках здесь были пригороды Константинополя. После возведения здесь императором Феодосием II Галатской башни город стал называться Галата. Со временем он становится важным торговым центром, заселённым европейцами, в первую очередь венецианцами и генуэзцами. В 1273 году византийский император Михаил VIII передаёт город Генуе как торговую колонию. Греки называли её также Пера. В XIV веке генуэзцы обнесли город крепостной стеной, от которой до наших дней сохранилась Галатская башня. Для руководством Галатой Генуя направляла в неё своего подеста. В 1316 году генуэзцы строят здесь Дворец Подеста (Palazzo del Comune), а в 1348 — уже упомянутую Галатскую башню, один из символов современного Стамбула.
В обороне Константинополя и Галаты от турецкого нашествия византийцы и генуэзцы действовали совместно, тем не менее в 1453 году Галата была взята турецкой армией, и генуэзцы, с разрешения султана Мехмеда II, покинули город, уплыв на острова Эгейского моря.
Теперь в уже турецкой Галате место генуэзцев вскорости заняли венецианцы, назначавшие в Галату своего байло (посланника). Байло играл ту же роль, что и генуэзский подеста — занимался решением политических и хозяйственных вопросов с османским правительством. Решались и другие вопросы — так, венецианец Джентиле Беллини прибыл в Галату, чтобы написать портрет султана Махмуда II (ныне в Лондонской Национальной галерее). Позднее султан Баязид II заказал Леонардо да Винчи проект Галатского моста, который великий итальянец и выполнил в 1502 году. Дворец, в котором жил венецианский байло, вплоть до 1923 года являлся посольством Италии в Турции; в настоящее время там находится итальянское консульство в Стамбуле.
Само современное турецкое название Бейоглу (по-турецки произносится[bejoːɫu]) является турецкой формой итальянского слова байло, в свою очередь производного от турецкого бей олу (сын правителя).
Архитектура и достопримечательности
Бейоглу ныне является той частью Стамбула, что спланирована и застроена по европейскому образцу. Многочисленные великолепные постройки в стилях модерн и историзм начала ХХ столетия выстраиваются в современные торговые улицы и бульвары с цепью супермаркетов и дорогих модных бутиков. Через эти кварталы проложена трамвайная линия, выдержанная в традиционном историческом стиле. На центральной улице Бейоглу Истикляль, расположены магазины, рестораны, кафе, христианские церкви и базары. В 1892 году для размещения пассажиров «Восточного экспресса» в Бейоглу был возведён отель Пера Палас. Здесь Агата Кристи написала свой роман «Убийство в восточном экспрессе», и её комната в отеле охраняется как музей. Также в отеле останавливались Грета Гарбо, Мата Хари, Сара Бернар, Кемаль Ататюрк. Рядом можно увидеть британское консульство и Институт Гёте.
В районе Бейоглу находится самая большая в Турции синагога — Неве-Шалом, а также единственный в этой стране Еврейский музей.
С основной европейской частью Стамбула, его «старым городом», Бейоглу соединяется Галатским мостом; от моста до Галатской башни ведёт линия исторического метро Тюнель.
Культурная жизнь
В районе сосредоточено несколько художественных музеев. Музей Современного искусства «Истанбул Модерн», расположен прямо в порту Каракёй на Босфоре, по соседству с Академией изящных искусств, которая носит имя знаменитого турецкого архитектора Мимара Синана. Музей Пера, в одноимённом квартале Пера, представляет постоянную коллекцию экспонатов из произведений искусства с конца османского периода до начала XX века, в том числе и картины известного турецкого художника, археолога и деятеля искусств Османа Хамди Бея. Помимо постоянной экспозиции, в музее также проводятся передвижные выставки европейских знаменитостей, таких как Рембрандт, Гойя и т.д.
- Zulfaris synagogue jewish museum turkey ehal.jpg
Еврейский музей Турции в помещении синагоги Зульфарис
- Istanbul Beyoglu Pera museum.jpg
Художественный музей «Пера» в одноимённом историческом квартале в Бейоглу
- Istanbul Modern Museum.jpg
Галерея современного искусства Истанбул Модерн в порту Каракёй
- Istanbul Modern Karakoy.jpg
Галерея Истанбул Модерн на фоне круизного лайнера Руби Принцессв порту Каракёй
Напишите отзыв о статье "Бейоглу"
Ссылки
- [www.beyoglu.gov.tr/ Официальный сайт главы района]
- [www.beyoglu.bel.tr/ Официальный сайт муниципалитета]
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бейоглу
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
