Каземзаде, Фируз

Фируз Каземзаде (27 октября 1924, Москва, СССР) — американский историк, заслуженный профессор истории Йельского университета. Азербайджанец по национальности.

Фируз Каземзаде родился в Москве, где его отец работал в посольстве Ирана. После получения начального образования в Москве, он уехал в США и в 1944 году поступил в Стенфордский университет, который он окончил с отличием в 1946, а через год окончил магистратуру в том же университете. В 1950 году он защитил докторскую по истории России в Гарвардском университете.

Каземзаде преподавал в Гарвардском университете в 1954—1956 гг., затем перешел в Йельский университет, где преподавал до выхода на пенсию.

Он является автором ряда книг по истории России и Ирана, а также многочисленных статей и рецензий для авторитетных научных журналов. Его книга «Борьба за влияние в Персии» в 2004 году была издана на русском языке (ISBN 5-9524-0780-3).

С 15 мая 1998 года по 23 мая 2003 года Каземзаде был членом Комиссии США по международной религиозной свободе.

Каземзаде исповедует Веру Бахаи и с 1963 по 2000 год являлся членом Национального Духовного Собрания бахаи США.

Ссылки

• University of Haifa, Department of Middle Eastern History. [bahai.haifa.ac.il/kazemzadeh/CV.pdf Firuz Kazemzadeh]. Lectures in Baha'i Studies (11 июня 2001). Проверено 5 февраля 2008. [www.webcitation.org/66Rav1uqD Архивировано из первоисточника 26 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Каземзаде, Фируз

В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе: