Капитонов, Игорь Михайлович

Капитонов, Игорь Михайлович
Научная сфера:	ядерная физика
Место работы:	НИИЯФ МГУ
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1984)
Альма-матер:	физический факультет МГУ
Награды и премии:

И́горь Миха́йлович Капито́нов (род. 16 сентября 1940 года, в Москве) — советский и российский физик, доктор физико-математических наук. Профессор кафедры общей ядерной физики физического факультета МГУ. Член учёного совета физического факультета МГУ (90-е годы).

Биография

Окончил физический факультет МГУ в 1963 году по специальности «физика». В 1969 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Структура гигантского резонанса на средних и тяжелых ядрах», доктор физико-математических наук с 1984 года, название докторской диссертации «Гигантский дипольный резонанс ядер sd-оболочки».

Заслуженный профессор МГУ (2011).

Научная деятельность

В область научных интересов И. М. Капитонова входит физика ядра и элементарных частиц. Им был внесён вклад в изучение гигантского дипольного резонанса, созданы экспериментальные методики и выполнены работы по измерению гигантского резонанса в ядерных реакциях под действием гамма-квантов, изучена структура гигантского резонанса у средних и тяжёлых ядер, изучен механизм его распада, установлена роль, которую играют в явлении гигантского резонанса ядерные оболочки и квантовые числа изоспина. И. М. Капитонов открыл «Закономерность конфигурационного расщепления гигантского дипольного резонанса у лёгких атомных ядер» (открытие № 342, 1987, соавторы Б. C. Ишханов, В. Г. Неудачин, В. Г. Шевченко, Н. П. Юдин). Впервые в России выполнил эксперименты по флуоресценции атомных ядер.

Преподавательская деятельность

В МГУ преподаёт на физическом факультете лекционный курс заключительного раздела общего курса физики «Физика атомного ядра и элементарных частиц», а также ведёт семинары по этому курсу. Создал и читал специальные курсы «Взаимодействие электромагнитного излучения с атомными ядрами», «Взаимодействие фотонов и электронов с атомными ядрами», «Ядерная резонансная флуоресценция». В 1969—1983 годах руководил общим ядерным практикумом физического факультета.

Награды

• Лауреат Ломоносовской премии МГУ (1994)
• Медаль «В память 850-летия Москвы»

Ссылки

• [nuclphys.sinp.msu.ru/gnp/win/persons/kapitonov.htm Информация на сайте кафедры общей ядерной физики НИИЯФ МГУ]
• Б. C. Ишханов, И. М. Капитонов, И. А. Тутынь «Нуклеосинтез во вселенной» // МГУ 1998 — учебное пособие ([nuclphys.sinp.msu.ru/nuclsynt/ электронная версия]).

Отрывок, характеризующий Капитонов, Игорь Михайлович

Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.