Кемпе, Карл
| Карл Кемпе |
Юхан Карл Кемпе (швед. Johan Carl Kempe; 8 декабря 1884 – 8 июля 1967) ― шведский промышленник, владелец компании «Му о Думшё АБ» (Mo och Domsjö AB; позднее ― Holmen), одного из крупнейших предприятий в сфере целлюлозно-бумажной промышленности Швеции. Также принимал участие в работе ряда других компаний семьи Кемпе. Был серебряным призером по теннису на летних Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме.[1][2]
Карл Кемпе родился в Стокгольме в семье промышленника Франса Кемпе. Закончил среднюю школу также в Стокгольме, затем, в 1903-1905 годах, учился в Уппсальском университете, а в 1906 году начал работать на «Му о Думшё АБ». Сменил отца на посту генерального директора «Му о Думшё АБ» в 1917 году. Компания, которую он принял от своего отца, изначально сохраняла многие черты традиционных технологий заготовки лесоматериалов, но благодаря усилиям Карла Кемпе, который уделял большое внимания инвестициям в исследования и разработки, она превратилась в современное предприятие химической промышленности.[2]
Кемпе сам утверждал, что он проводил время в университете в основном за игрой в теннис и карты, а также беря уроки танцев. Благодаря первому из этих увлечений он смог на летних Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме выиграть серебряную медаль в мужской зальном парном зачёте (совместно с Гуннаром Сеттервалем).
Напишите отзыв о статье "Кемпе, Карл"
Примечания
Литература
- Gunnar Unger, "Kempe, Johan Carl", Svenskt biografiskt lexikon, Vol. 21 (1975–1977), pp. 58–60.
Отрывок, характеризующий Кемпе, Карл
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
