Осипов, Клавдий Елпидьевич
| Клавдий Елпидьевич Осипов | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
Осипов Клавдий Елпидьевич (1896, Степанакерт — 11 августа 1965, Новосибирск) — советский архитектор.
Биография
Родился в семье священника. С 1919 по 1921 год служил в Красной армии рядовым. Учился в Ленинграде, в Академии художеств, прошёл курс, в 1930 году получив свидетельство архитектора-художника. Был направлен на работу в Новосибирск.
Построил Дом грузчиков (1934—1936), дом инженерно-технических работников «Трикотажстроя» (1938—1941, известен как «Генеральский дом»); стилистика обоих зданий с её флорентийскими реминисценциями может рассматриваться как переходная от постконструктивизма к сталинскому ампиру. Занимался проектом соцгорода «Сибмашстроя» (1934—1938; в 1936 году «Сибмашстрой» преобразован в авиационный завод по производству истребителей). Осуществил реконструкцию здания Коммерческого собрания, построенного в 1914 году А. Д. Крячковым, под помещение театра «Красный факел» (1937, 1952). С 1938 по 1941 год был главным архитектором Новосибирска. В 1947—1950 году разработал проект ансамблевой застройки площади Калинина, частично осуществлённый.
Напишите отзыв о статье "Осипов, Клавдий Елпидьевич"
Литература
- Невзгодин И. В. Архитектура Новосибирска. Новосибирск: Изд-во Сибирского отделения РАН, 2005.
- Памятники истории, архитектуры и монументального искусства Новосибирска. Под ред. Л. В. Тимяшевской. Новосибирск, 1998.
- Пивкин В. М. [www.prosib.info/stat.php?tab=tema&id=71 Клавдий Осипов.] Проект-Сибирь, 1999, № 3.
- Пивкин В. М. Новосибирские академисты. Очерки об архитекторах Т. Я. Бардте, В. М. Тейтеле и К. Е. Осипове. Новосибирск, 2001.
Отрывок, характеризующий Осипов, Клавдий Елпидьевич
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
